Антон поддержал:

– Курить вредно, пить противно, а умирать здоровым –жалко. Нюрка это знает, вот сколько вредных вещей наворотила… Думает, несожрем! Нет, мы такие, такие…

Он запнулся, а Сергей поддержал услужливо:

– Бизнесмены. Бизнесмены! А в бизнесе все должно бытьпрекрасно и прожорливо: и шестисотый мерс, и дача на Канарах, и Нюрка винтересной позе, и контрольный выстрел в голову.

Нюрка хихикнула, поинтересовалась:

– А что хорошего в контрольном выстреле?

– Контрольного выстрела удостаиваются лучшие, – заявилСергей. – Как раньше простолюдинов вешали, а дворянам рубили головы, так исейчас одних стреляют, а других всего лишь взрывают!

– С ума сойти, – пробормотал Антон.

Сергей сказал ядовито:

– Во эпоха! Стали сходить с ума те, у кого ума никогда и небыло.

Антон сказал хмуро:

– Мы в университетах не кончали, понял? В тебе, Серега,есть только одна хорошая черта, она как раз делит мою жопу пополам.

Но Сергей уже вломился за стол, ухватил нож и вилку, огромнаяотбивная, прожаренная с кровью, исходила пьянящим паром, и он принялся резатьее так, словно горло монстру из Serios Sam’а. На реплику Антона отмахнулся:

– Стучитесь! И вас откопают.

Мы заканчивали, когда со двора донесся гудок. Сергей оставилдверь в операторскую распахнутой, мы видели на удаленном мониторе, какраспахнулись ворота, вкатил черный мерс с затемненными стеклами.

– Конон, – сказал Сергей с удовлетворением. –С открытия бумкомбината. Хорошо, что так и не раздавили ниодной-единственной литры.

– Когда пьешь, – сказал Антон наставительно, –надо знать меру. Иначе можно выпить меньше.

– Да, – согласился Сергей, – пить надо в меру. Нонадо…

Минут через пять появился Конон. Похудевший, поджарый, стемными кругами под глазами, вид усталый, но потер руки, сказал бодро:

– Нюра, и мне хоть половинку того, что ты подкладываешьСергею. Ну что, Андрий, работа двигается?

Я не успел ответить, Сергей доложил бодро:

– Мы из-за этих компов даже английский начинаем осваивать!..Нам бы прибавку за знание языков, как, помню, получал на кафедре… Я вонизучаю World Wide Wъeb, а Гриць учится произносить вслух: А who его знает?

Конон смотрел на меня, я отрапортовал:

– Не двигается – летит!

– Какие-то закупки сделал?

– Пока нет, – ответил я. – Рано еще… Но инструкциюот бухгалтера уже получил. Ну, что надо брать на все чеки, вплоть до бензина набензоколонках.

Конон отмахнулся:

– Ерунда. Какие чеки на такие мелочи? Не бери в голову.Просто любой бухгалтер пытается все подмять под себя. А чеки – этоследы, которые незачем оставлять. Понял?

Это я понимал, как и то, что каждый служащий на ключевомпосту старается расширить свои полномочия и усилить вес своей должности.Особенно это касается вахтеров, которые любят проверять документы всякий раз,хотя прекрасно знают тебя в лицо, да уборщицы, что обязательно устремляются сошваброй туда, где остановились поговорить высокооплачиваемые сотрудники, иначинают остервенело тереть пол, мстительно перегоняя этих гадов в белыхрубашках с места на место. Так что требование бухгалтера может быть и вполненевинного характера. Чтобы жаловаться на возросший объем работы и проситьприбавки к жалованью.

Сергей сказал благодушно:

– Мы живем в переходный период. А в переходном никто незнает, на что брать чек, а что можно и на халяву…

Конон сказал с ожесточением:

– Мы живем не в эпоху перехода, а в эпоху дряни!В эпоху торжества дряни. Даже когда фирмы создаем, и то выживает лишь однаиз десяти, но фирмы лепятся по готовым шаблонам! А коммунизм, о котороммечтали все благородные люди во всем мире, взялись строить только у нас, вСССР. Да, шансов было еще меньше, чем один к десяти, это теперь понимаем. Ноэто теперь, когда видим, что не рассчитали силы… Черт, я за эту поездкунасмотрелся. Из всех щелей повылезала дрянь, что отсиживалась, пряталась отработы, тайком воровала и трахалась, это у них называлось общечеловеческимиценностями…

Сергей прервал весело:

– Илья Юрьевич, а разве не так?

А Гриць добавил угрюмо:

– Теперь эти общечеловеческие у всех.

Конон отмахнулся:

– Так я о другом. Я о том, что та дрянь, которая нежелала работать, теперь выглядит победителем. Мы надорвались не потому, чтовраги помешали. Мы надорвались сами по себе, но эта дрянь спешит встать в позупобедителей. Эта дрянь тычет пальцами, орет: а мы ж говорили! А мы жпредупреждали!.. А мы ж предостерегали! А чтобы их победа выгляделазначительнее и чтобы потомки им задницу целовали за спасение, они придумывают ирасписывают те ужасы, которые были при этом великом строительстве!

Сергей хмыкнул.

– Эх… они не просто орут, но и демонстрируют, что добыли,пока мы жилы рвали на великой стройке. У них дачи, машины, огороды, а унас только истертые в кровь ладони. А это, знаете ли, на простого человекадействует. Всякий предпочитает дачи и огороды, даже я предпочту. Не бери вголову, шеф!.. Чой-то ты чересчур разобиделся на придурков.

Конон зло стукнул кулаком по столу.

– Да это только мы знаем, что они – придурки. Вы их тутзрите поодиночке, а я насмотрелся скопом, когда они все слетелись…И наслушался. Эти придурки, умело устроившиеся в жизни, вроде быоппозиционеры власти, снова присваивают себе титул «интеллектуальная элита».Интеллектуальная элита страны, а то и всего человечества! Именно этаинтеллектуальная элита человечества в свое время умело и аргументированнодоказывала Копернику и Галилею, что те несут бред о шарообразности Земли, этаэлита высмеивала Колумба и Магеллана… Черт! Эта элита отличается от остальнойчасти населения лишь тем, что копается в огородах. Еще тем, что сидит на ее шееи потому имеет больше времени для самоусовершенствования, но вот после такогосамоусовершенствования она лишь любуется собой. И дает нам возможностьлюбоваться собой на экранах телевизоров, с обложек журналов, слушать ихбархатные речи о великой роли культуры, при этом тыкая в свою грудь не совсемчистым, но наманикюренным пальцем. Слава компьютерным богам, пока еще не лезутв Интернет! Компов боятся, к тому же страшатся и избегают подлинной гласности.

Сергей деликатно возразил:

– Ну да, избегают! Да они задницу вылизывают любомутелеведущему… вон посмотрите, как лебезит и поддакивает, только бы пригласилиеще! Как рассказывает, что его обижали при советской власти, «вырезали вселучшее», притесняли… хотя все знаем, что именно тогда они все и сумелиустроиться, как нынешние олигархи!.. Писатель – не спортсмен, у писателя скаждым прожитым годом больше ума, мудрости, литературного мастерства. Или женадо признать, что они не писатели, а политики: свалили советскую власть, аписать-то не умели? И читали их за якобы крамольность, хотя властьиздавала их массовыми тиражами? А вот сейчас пришел час истины? Эти ребятавсегда умели прекрасно устраиваться при любой власти. Да, они были борцы противрежима. Ну, я согласен на такой термин, хотя при том режиме им жилось в сотнираз лучше и финансово, и литературно, и слава была, и поклонение… Но вот режимпал. От них требуется теперь не имитация борьбы, а литература. Пришел ЧасПравды. Если вы в самом деле писатели, которым мешали писать, то – пишите!