Глаза его зло блестели, под кожей вздулись желваки.Я подумал, что Сергей явно сталкивался с этими «борцами», голос звучитчересчур рассерженно. Мне, к примеру, по фигу, кто из них борец, кто все-такиписатель.

– Ты верно заметил, – сказал Конон, – что большевсего имена этой интеллектуальной элиты звучали… кой черт, звучали –гремели во времена советской власти. Громче литавр прямо над головой. Этиинтеллектуалы и сейчас живы, в добром здравии, но где их стихи? А ведьпала та ненавистная власть, с которой они якобы боролись! Кто в политику ушел,кто в торговцы, а большинство просто забились в норы и шипят уже не на власть,а на Россию.

Гриць сказал успокаивающе:

– Шеф… Да по фигу, что о нас думают эти мамонты! Дажединозавры допотопныя!

Антон добавил:

– Слесаря! Агрессивное большинство, шеф.

Конон рыкнул:

– Тупость агрессивного большинства всегда раздражает. Мы попривычке их называем слесарями, но слесари как раз уже давно в меньшинстве.Агрессивное большинство – это так называемые культурные люди. Они знают,что «они культурные», у них высшее образование, они ж Пастернака читали… илислышали о нем, они все одинаковы, как доски в заборе, что как раз и придает имубежденность в своей правоте: раз все покрашены одной краской, то их краскасамая правильная! Вот и прут как танки на все, что хоть как-то отличается от ихмонокультуры. А «по фигу» нельзя, с этой лавиной все-таки надо драться.Нас мало, но мы люди, а они… культурное большинство.

Сергей сказал, как припечатал:

– А большинство всегда не право. Всегда!

Я помалкивал, Конон явно раздражен, взвинчен, можетбыть, потому и пришел сюда, в общую столовую, а не велел подать обед себе вкабинет. Там останется со своими мыслями, в таких случаях нервы горят, каксолома, а инфаркты рвут сердце пополам, а здесь мы его отвлечем, подергаем встороны.

Антон бухнул:

– Шеф, мы не враги, как вы уже могли заметить. Что вас такрасстроило? Скажите, мы этих гадов размажем по стенам вдоль всего Окружногошоссе.

Конон стиснул челюсти, затем вдруг нервно рассмеялся:

– Не поверите… Когда уже все сделали, все подписали, былбанкет, все расслабились, разговор о том о сем, ничего важного, кто о погоде,кто о любимой собаке, а меня черт дернул за язык брякнуть про игры!..Представляете? Наверное, чересчур крепкое шампанское. Ударило в голову, мозгивышибло начисто.

Молча все переглянулись. В самом деле, забылся Конон.Расслабился в нашем обществе, забыл, что вне его мир совсем иной. Прежде всего,за окном всего лишь последний год второго тысячелетия, а мы здесь все уже втретьем. А там, на этом банкете, даже не второе тысячелетие, а, можетбыть, вообще первое…

Сергей бухнул:

– На бумкомбинате?.. Куда слетелись издатели, а половина изних – неудавшиеся писатели? Да, шеф… не умеешь пердеть в лужу – непугай аквалангистов.

Тарелки опустели, Нюрка с утроенной скоростью засновала занашими спинами, и вот уже на пустой столешнице матово блестят запотевшимибоками бутылки с пивом, высится кувшин с абрикосовым соком, даже с мякотью,буржуи, а для меня Нюрка принесла большую чашку с дымящимся, как вулкан, кофе.

Конон прихлебывал пиво, хмурился, внезапно сказал созлостью:

– Осточертело! Сосед по банкетному застолью, это тупейшеесущество, сразу же начал смотреть на меня с полнейшим чувством превосходства,как только узнал, что я… ну, что знаю компьютерные игры. Полный идиот, развечто не мочится в штаны, но тут же… Эх! Почему мы, умнейшие люди, должны игратьтайком? Почему в компьютерные игры разрешено только малолетним, да и то маманиследят строго, чтобы дитя побаловалось не больше получасика, а потом за «дело».

Я увидел, что на меня поглядывают все чаще, разговор жео компьютерных играх, кашлянул для солидности, заговорил как можноубедительнее:

– Во-первых, хорошо бы заменить само слово «игры» на что-топриличное. Ведь слово это поганенькое… А когда его используют, то обычноподленько что-то скрывают. Обычно позорное. К примеру, почитайте нашихвоенных, вот уж дубы, которые никогда не сядут за компьютерные игры…У наших меднолобых что ни кровавое сражение, когда гибнут десятки, сотниили даже тысячи человек, то это просто нечто выИГРАнное или проИГРАнное. Пустьдаже произнесут слово «сражение», но когда перед этим словом звучит«проИГРАнное», то как бы сразу навязывается нам, чтобы не воспринимали этосерьезно. Игра ведь! А если выигранное, то опять же не спрашивайте околичестве погибших – игра! Это и в самом деле когда-то были игры… игрыкоролей. Войны – игры королей.

Антон хихикнул:

– Вообще-то класс!.. Верно врезал, пацан. Я сам читал,как про Вторую мировую войну пишут: проИГРАнная Германией, выИГРАнная Россией иальянсниками. Ни фига себе игрулька: пятьдесят миллионов погибших… Пискаревскоекладбище, концлагеря, Освенцим…

Конон кивал, сердито сопел.

– Точно. Сам никогда об этом не задумывался. Знаешь, амолодежь идет нам на смену не такая уж и тупая.

Меня слушали уже почти внимательно. Ободренный, я торопливопродолжил:

– Хорошо бы принять ряд мер, чтобы повысить престиж игр.Самая первая – подобрать самостоятельное название для этой бурноразвивающейся отрасли. Ведь кинематограф получил собственное название еще впериод, когда на самом деле был всего лишь движущимися фотографиями, а здесьуже мощная индустрия, что теснит Голливуд, а все еще слышим это дурацкое –«компьютерные игры»!

– А что, – спросил Конон заинтересованно, –идеи есть?

– Конечно! Можно назвать… от шумерского… С переходом нахурритский… с влиянием гиксосского…

– А гиксосы при чем? – спросил Сергей.

– Ну… К примеру, хохлы считают себя потомками гиксосов,что Древний Египет когда-то потоптали… Это поможет внедрить новый термин наУкраине, там пятьдесят два миллиона этих… гиксосов. А в целом терминдолжен звучать вполне по-европейски, это поможет внедрить в латиноязычныхстранах.

Конон с сомнением покачал головой:

– Трудно будет всобачивать этот термин. Человечек ленив инелюбопытен. Это раньше он за клочком информации отправлялся на край света, атеперь ему все приносят к порогу, бросают в почтовый ящик, пичкают с экранателевизора, а завтра… нас вот уже сегодня!.. еще и засыплют лавиной поИнтернету. Тупые не захотят расставаться с уже привычным словом «гэймер», атупых, как ты знаешь, большинство везде. Даже в правительстве.

Я нервно развел руками.

– Гэймер, гэймерство – не годится, увы, хотя уже этимсловом пользуются. Гэймер – это игрок, и как бы мы ни крутились, ниизощрялись в объяснениях, это все равно не объяснения, а оправдания! А ктооправдывается, тот сразу в проигрышной позиции. Да и не набегаешься за каждым собъяснениями.