глубину блюдца. «Ура-а!» — закричал он. «Молодец», — усмехнулась девочка. Улита умилялась искренности друга. Он так обрадовался своему единственному удачному «блинчику».

— Иван, ты мой самый лучший друг на свете. В Москве мне больше всего не хватает тебя. Я бы так хотела, чтобы мы ходили в одну школу, вместе сидели за партой и говорили обо всем на свете!

— Было бы здорово. Я бы помог тебе разобраться с математикой.

— Ненавижу математику! Я никак не могу понять, как ребята так быстро считают. У меня жуткие проблемы с дробями, они кажутся мне очень-очень сложными…

— Зато ты лучше всех кидаешь камушки, которые скачут по воде.

— Я много практиковалась.

— С дробями так же.

Улита недоверчиво нахмурила брови и прищурила глаза. Она заподозрила друга в наглой лжи. Школа была сложной, приходилось много учиться и запоминать, а домашние задания даже не думали кончаться. Улита вспомнила себя на первом уроке биологии, где они рассматривали строение рыб, и покраснела от ушей и до самого кончика носа. Тогда она ответила, что на картинке изображен судак, вместо того чтобы назвать класс животного. Все смеялись, а ей было неловко. Школа в принципе давалась ей тяжело.

Ребята молча сидели на причале, свесив ноги и болтая ими в воздухе. Иногда Улита пихала Ивана, но он успевал удержать равновесие и хватался за края гнилых деревяшек. Ребята дурачились и смеялись, играли в крокодила, изображая лесных обитателей в нелепом свете. Они начинали с угадывания медведя и волка, потом оленя и ежика, а самым сложным оказался муравей. Улита долго ползала на четвереньках, стараясь уподобиться труженику, поднимала руки вверх, делая вид, что тащит травинку или веточку. Иван, наконец сумев разгадать загадку, исполнил танец победителя, смешно дрыгаясь под несуществующую музыку.

Закончив играть, дети легли на причал и стали рассматривать небо. Погода была ясная, дул приятный ветерок. Ребята держались за руки и называли созвездия, которые видели на небе. Улита указала на скопление звезд и улыбнулась, растормошив Ивана.

— Смотри, это созвездие Гончих псов! Они, наверное, бегают по небу и гоняют другие звезды.

— Как думаешь, Циля тоже с ними?

Иван почувствовал, что ком подступил к его горлу. Он нервно сглотнул слюну и сделал усилие, чтобы не шмыгнуть носом. Мальчик сразу вспомнил о своей любимице — рыжей бестии. Ему ее очень не хватало, как и мамы. Иван почувствовал, что Уля сжимает его потную ладошку крепко-крепко. Он перевернулся на бок, чтобы посмотреть на нее, и невольно охнул. Девочка расплакалась. По ее щекам стекали блестящие в лунном свете слезы

— Мне жаль… — проговорила девочка дрожащим голосом.

Ребята обнялись. Стало легче и теплее. Иван ощущал необыкновенный прилив нежности, ему хотелось защищать и оберегать свою подругу, вытирать ее слезы и петь ей песни. Улита так расчувствовалась, что уткнулась носом в плечо друга и всхлипывала. Никогда раньше она не чувствовала себя настолько уязвимой и полной внутреннего света. Ей хотелось делиться этим сиянием с другими, делать добро, поддерживать и помогать Ивану, даже когда она уедет в Москву. Ребята понимали, что времени у них осталось немного, поэтому молча обнимались и больше ни о чем не думали, погружаясь в размышления. Слова были излишне. Тайга жила своей жизнью вокруг них. Под причалом проплывал маленький уж, спешивший найти пропитание, рядом с ними на гнилых деревянных опорах улитки лениво ползали по сырому мху, в темноте летали совы, стремительно пикировавшие на ничего не подозревавших мышей, квакали лягушки и парили летучие мыши.

Утром Улита с родителями уехала в Москву. Она крепко обнимала друга и горячо обещала думать о нем каждый день, уверяла, что будет писать ему письма и вкладывать их в красивые конверты с марками, где нарисованы рыбы, а в случае, если он попытается о ней забыть, сотрет его с лица земли и отпинает, как паршивого пса. Иван все-таки расплакался и вытирал сопли воротничком от куртки. Дети махали друг другу, когда машины отъезжали. Иван сжимал в руке подвеску с лунным камнем, в котором отражались облака.

Глава 9

Гроза успела привыкнуть к тому, что Бес был совершенно невыносимым попутчиком. Этот молодой волк постоянно саботировал ее охоту и мешал ей выслеживать добычу. Он имел скверную привычку спугивать зайцев, стараясь самостоятельно их поймать. Охотник из него был, мягко говоря, непутевый. У Грозы складывалось впечатление, что всю свою скитальческую жизнь он ел одну лишь падаль, отнимая ее у более слабых зверей. Спутник что надо. Гроза не сразу догадалась, в чем причина его странного поведения. Позже, наблюдая за ним, она поняла, что он портит только ее засады, совместная охота для него была так же неприкосновенна, как и его собственная.

Однажды Гроза вышла на след раненой косули. Что-то заставило ее отбиться от группы и зайти в участок леса, где располагалась волчья дневка. Волчица учуяла ее запах и, следуя по нему, набрела на окровавленный лист папоротника. Лес начинал тускнеть и окрашиваться в серо-желтый, листва опадала очень активно, и на деревьях оставались лишь голые ветви. Теперь не было возможности скрываться за кустами, серебристую шерсть Грозы было видно издалека. Бурая шкура Беса, напротив, совсем не выделялась на фоне минорного пейзажа и гниющей листвы. Он отлично слился с окружением, делая все больше успешных вылазок. В тот день он тоже куда-то ушел, причем очень давно. Он всегда нагонял свою волчицу, приходил перемазанный в грязи, крови и черт пойми в чем еще, взъерошенный, как бешеная лисица, но очень довольный. Серебристая охотница хранила обиду за то, что он мешает ей добывать пищу, не могла найти объяснения его глупым выходкам и агрессивно отгоняла его от туш, которые нашла или добыла в одиночку. Все же у них в группе вопрос конкуренции стоял остро.

Они провели вместе недостаточно времени, чтобы просто так отдать собственную добычу. Волки только учились делиться и держаться друг друга. Так же постепенно, как дом вырастает из фундамента, строились их партнерские отношения. Это было не так просто, как может показаться. Камни, из которых возводилось здание их дружбы, были не идеальны. Они имели засечки, расколы и прочие изъяны. Совсем не все полностью дополняли друг друга, приходилось прилагать усилия для того, чтобы расставить их все по местам.

Гроза следовала за каплями крови, которые оставило за собой раненое животное. Она держалась тени, чтобы хоть как-то скрыть свой выделяющийся мех. Молодая охотница вспоминала Белую волчицу, думая, как она отлично справлялась со своими обязанностями даже с совершенно белоснежной шкурой. Вскоре капли