– Думаю, бывало и такое. В одном случаена тысячу – возможно. Но чаще мечтатели и романтики отправлялись на дно. Однакосуществовал еще и промежуточный вариант – вариант осторожных. Всегда можно былоспустить шлюпку или бросить девушке спасательный круг. И в том и в другомслучае русалки сразу уплывали… Прежде чем очертя голову бросаться с корабля, негрех подумать хотя бы немного.

– Спасательного круга может не оказатьсяпод рукой, а шлюпку спускать слишком долго, – возразила Таня.

Академик подошел к окну и стал смотреть намокрый от дождя магфордский парк.

– Не стану спорить. Это только кажется,что правда одна. На самом деле их много, и они часто противоречивы. Есть правдаягненка, который хочет жить, и правда волчицы, у которой в норе голодныеволчата. Кроме того, существуют сотни поддельных правд. На один истинный алмазвсегда приходится десяток фальшивок, – заметил он.

Таня стиснула локон Афродиты так, что ногтиврезались в ладонь. Скоро рассвет, а это значит, что Бейбарсов уже ждет ееответа.

– Покажи мне то, что ты держишь владони! – вдруг попросил академик.

В замешательстве Таня положила локон на стулрядом с книгой снов. Академик отошел от стекла и наклонился над стулом,близоруко разглядывая артефакт. Один из его усов потянулся к локону.

– Хм, интересно… Я еще в Тибидохседогадывался, что у тебя один из древних артефактов. Мой перстень повелителядухов замечает такие вещи, – пояснил академик, протягивая руку.

– Осторожно! Не касайтесь его! –воскликнула Таня.

– Не беспокойся! Ни один артефакт,который изначально не является порождением хаоса, не причинит мне вреда.Исключение составляют лишь немногие, – сказал Сарданапал.

Он коснулся локона своим перстнем, а затемспокойно взял его. Прядь волос, полыхая, лежала на широкой ладони главыТибидохса. Сарданапал провел по ней пальцем. Таня видела, как вслед за пальцемакадемика тускнеющая прядь медленно меняет цвет.

– О, заговор на артефакт! Такое случаетсяредко! Просто прелесть как выполнен: аккуратненько, незаметно! Прекраснаяработа! – сказал академик почти с умилением.

– Заговор на артефакт? – непонимающеповторила Таня.

– Разумеется. Локон попал к тебесоответствующим образом подготовленным. Собственно, потому и попал, что кому-тоочень этого захотелось. Надеюсь, ты не произносила ничего опрометчивого?Никаких имен?

Сарданапал повернулся к ней. Глаза академикаиз-под полуприкрытых век глянули неожиданно остро.

– Нет, – чуть запнувшись, ответилаТаня.

– Правильно сделала. Твоя осторожностьтебя спасла. А еще осуждала тех матросов, кто бросал спасательный круг, непрыгая сам.

– Почему?

– Чтобы артефакт соединил судьбы, нужнопроизнести два имени, не так ли? Свое имя на один конец пряди и имя избранника– на другой. Не так ли? Так вот, одно имя уже произнесено. Артефакт тебедостался уже наполовину использованным. Ты сказала бы два имени, но услышанобыло бы только одно. Имя избранника. В результате локон соединил бы совсемдругие судьбы.

– Аббатикова! – вполголосапроизнесла Таня. Ей казалось, что теперь она знает правду. Вот кто подбросил ейэтот коварный артефакт!

– А вот Жанна как раз здесь ни причем, – сказал академик. – Насколько я понимаю, она действительно былаувлечена Глебом и даже, возможно, не слишком тебя любит, но никаких подлостейона себе не позволяла. Не бери дурного в голову и тяжелого в руку… Сдается мне,что артефакт тебе подбросила…

Сарданапал вновь поднес свой перстень клокону, анализируя магию. Его усы хищно вздыбились.

– Да, так и есть. Зализина. Ошибки бытьне может. Все слишком явно. Магия неповторима, как отпечатки пальцев! –сказал он с неприязнью.

Таня восприняла слова Сарданапала неожиданноспокойно. На Зализину она не могла даже злиться. Чтобы злиться, надо хотя бынемного уважать этого человека.

– Но почему Лизон сама не произнесла дваимени, если изначально локон был у нее? Сказала бы свое имя и Ванькино – вот ивсе дела, – заметила она.

– В том-то и вопрос. Видишь ли, Ванька –а именно за ним она вела охоту – не так прост. Как маг он вполне обычен, но унего сильная врожденная защита. Иногда лопухоиды называют это «мудрое сердце».Он настолько тебя любит и так чудовищно верен, что, произнеси Зализина его имя,даже локон Афродиты был бы бессилен соединить их судьбы. Думаешь, Лиза никогдане подсылала к нему магфиозных купидонов? Десятки раз начиная с тринадцати лет.Порой он был истыкан их стрелами, как еж, сам об этом не подозревая. Мы с Меди,признаться, забавлялись, наблюдая, как она укрепляет Ваньке иммунитет. Врезультате Лиза сделала Ваньку исключительно устойчивым к любовной магии, особеннок той, что исходит от нее. Теперь единственный ее шанс – чтобы его имяпроизнесла ты. Магически твое слово крайне весомо. Сердце-то Ваньки повернутоименно к тебе. Твое слово и магия локона – и все: Ванька навеки прикован кЗализиной.

– Это она накладывала на меня проклятиявсе время, да? – спросила Таня.

Сарданапал кивнул.

– Похоже, она совсем потеряла голову.Думаю, тогда, на драконбольном поле, когда ты едва не погибла, Зализинавспылила, заметив, что Ванька смотрит на тебя с сумасшедшей нежностью. И потомэти манипуляции Ваньки с пылесосом тети Настурции… Думаю, от Зализиной они тожене укрылись. Ведь она глаз с него не спускала.

– Но это же мерзость! – сказала Таняс негодованием, вспоминая вечно недовольное, с поджатыми губами лицо Лизы.

Академик провел рукой по волосам. Перстеньповелителя духов, отражая огонь свечи, отбрасывал на стену с полдесятка колючихзайчиков.

– А кто тебе сказал, что в любви небывает обмана? Такой уж это вздорный мирок. Нередко банк срывает тот, у кого наруках не карты даже, а так – веер швали.

– Но как локон Афродиты вообще оказался вшкатулке, которую подарила Ягуну Склепова?

Академик пожал плечами.

– Дело случая, не более того. Не окажисьу Ягуна подходящей шкатулки, Зализина воспользовалась бы каким-нибудь другим телепортом.В Тибидохсе их с избытком. Самое досадное, что мы ровным счетом ничего не можемпредпринять. Выгнать ее из Тибидохса? Поздно, поезд ушел. Заточить в Дубодам?Изначально не наш почерк… Полагаю, единственное, чем мы в состоянии ейответить… вернее, «мы» здесь неуместно… Ответить можешь только ты. И ты знаешь,как.

– Выбрав Ваньку?

Академик пожал плечами.