– Твоя жизнь – тебе и раскладыватьпасьянс. Я сниму с локона Афродиты магию Зализиной. Не думаю, что это будетпросто, но я надеюсь, что как маг, да простят мне нескромность, я умеюнесколько больше, чем пятикурсница. Когда я очищу локон, ты сможешь произнестидва имени. Свое и имя того, кого ты выберешь… Причем желательно сделать это вближайшее время. Часа через три локон Афродиты окончательно погаснет.

– Я бы выбрала Ваньку. Но Бейбарсов… Онубьет себя и грозит убить Пуппера и Ваньку.

– Он сам тебе это сказал? – спросилСарданапал с каким-то неприятным, колким выражением лица.

– Про Пуппера и Ваньку?

– Нет. Что он убьет себя?

Таня кивнула, не поднимая глаз. Внезапно онауслышала странный звук. Сарданапал расхохотался. Таня не верила своим ушам.

– Некромаг? Покончить жизньсамоубийством? Я правильно расслышал? – повторил академик.

– Что здесь смешного? – спросилаТаня с негодованием.

– Старый трюк профессора Клоппа. Онпользовался им, когда был молод. Как специалист по зельям, он готовилкакой-нибудь мудреный отвар, подходил к девушке, которая не обращала на неговнимания, выпивал его залпом и падал у ее ног, бледный как поганка. Разбитаясклянка дымилась на полу. Пролившаяся жидкость бурлила и меняла цвет. Девушкакидалась к Клоппу, а он слабым голосом говорил, что отравился от безответнойлюбви страшным ядом, от которого есть только одно противоядие – поцелуй… И,разумеется, немедленно получал его, постепенно оживая по ходу дела.

– Профессор Клопп? – недоверчивоспросила Таня.

– Да, дорогая моя. Все когда-то были юныи делали глупости. Вспомни сегодняшнего Клоппика. Если он до сих пор не разнесМагфорд, то лишь потому, что Тарарах по моей просьбе ходит за ним по пятам.

– И что, в склянке действительно был яд?

– Разумеется, нет. Что-нибудь безобидное,но жуткое на вид. Метод был безупречен. Проблема в другом: Клопп использовалего слишком часто, причем с разными девушками. И, разумеется, всякий разистория получала огласку. В общем, не прошло и трех месяцев, как на травящихсяКлоппов перестали обращать внимания. Клопп мог травиться теперь сколько угодно– его в лучшем случае погладили бы по головке. Именно тогда он с горя завелсебе крысиные жилетки и повесил на живот ложку на цепочке… – сказал академик сулыбкой.

– Клопп не Бейбарсов. Глеб настроенсерьезно! – сказала Таня.

– Ты уверена, что разница так велика?

– Уверена.

– Вынужден тебя разочаровать. Помнишь, я спросил,действительно ли Бейбарсов сказал, что убьет себя? И ты ответила «да». Так вот:некромаг не может убить себя, и уж Бейбарсову-то это отлично известно. Это былаложь.

– Но почему?

– Потому что Бейбарсов – некромаг. Читаймежду строк, девочка! Некромаг не может умереть, пока не передаст кому-то свойдар. Дар же он может передать не раньше, чем истечет сто лет со дня егополучения. На более короткие сроки данные потусторонние депозиты неоформляются.

– А если Глеб что-то сделает с собой?

– Раны зарастут, даже если Бейбарсовпрокрутит себя в мясорубке, да простят мне эту нездоровую шутку. Слышала омертвой воде, которая сращивает разрубленных богатырей? Тот же некромагическийэффект. Правда, можно заковать некромага в цепи и похоронить на океанском дне.Или бросить в лаву Тартара. Но не думаю, что Бейбарсов на это пойдет. Скореевсего, он рассчитывал на какой-нибудь простенький цирк. К примеру, вонзить себев грудь кинжал или спрыгнуть с башни, зная, что ничего не случится.

Таня хотела возразить, сказать, что Глебпрыгнет и в лаву, если потребуется, но слово «башня» неприятно резануло ейслух. Она вспомнила сцену на крыше, когда Глеб протягивал ей чашу с кровьювепря и грозил шагнуть вниз, в пустоту… Так, значит, он обманывал ее? Этотпрыжок был для него не опаснее, чем прыжок с обычной тумбочки. Достигаем своеголюбой ценой, и плевать нам на условности? Ну-ну, господин Солислоняткин, выбудете неприятно удивлены!

– А дуэль? Значит, тоже? – спросилаона упавшим голосом, испытывая даже не негодование уже, а страшное сосущееразочарование

в человеке.

Сарданапал забарабанил пальцами поподлокотнику кресла.

– Разумеется. Дуэль Бейбарсова с Ванькойбыла подлой изначально. Неравной. Ванька своим Искрисом фронтисом ничего несделал бы Глебу, даже выпусти он в него сто искр… Мне очень жаль, Таня. Неволнуйся, о Бейбарсове я позабочусь! Пуппер и Ванька не пострадают. Мнедоводилось и раньше иметь дело с некромагами.

Таня твердо посмотрела на него:

– Не надо. Я разберусь сама.

– А ты справишься?

– Надеюсь, да…

Академик задумчиво куснул ус.

– Что ж… Как хочешь…. Так что же локон?Снять заклятие?

Таня покачала головой:

– Нет. Пусть все остается как есть.

Академик непонимающе моргнул.

– Сама ты не справишься. Тут магияособого рода.

– Я понимаю. Но все равно не надо, –сказала Таня, протягивая руку за артефактом.

Академик схватил ее за запястье. Он былвзволнован.

– Погоди! Ты понимаешь, чего себялишаешь? Ты не сможешь никого никогда полюбить! Ты проживешь жизнь убогимманекеном, лишенным даже возможности испытать когда-либо чувство! –воскликнул он.

– Чашу судьбы никогда нельзя выпить доконца, – таинственно ответила Таня. – Вы обещаете не вмешиваться?

Сарданапал грустно кивнул.

Таня осторожно высвободила руку, взяла локон ивышла из кабинета. Уже рассветало. В дальнее окно бил сероватый свет.

Спустившись на этаж, она поняла, что ее ждут.Она увидела Глеба. Поодаль маячил Пуппер и еще дальше по коридору Ванька. Всетрое упорно делали вид, что незнакомы. Таня закрыла глаза и открыла их,надеясь, что кошмар рассеется. Это было как в дурном сне. Не доставало толькоУрга.

Бейбарсов решительно подошел к ней.

– Время истекло. Ты выбрала? –спросил он жестко.

– Скажем так: я уже почти уверена, чтоопределилась, – ответила Таня.

– Отлично. Мой выстрел еще за мной!Выберешь Валялкина – станешь вдовой. А потом настанет черед Пуппера.

– И ты это сделаешь?

– Ты знаешь, что да!