Джесс заперлась в своей комнате и весь день пролежала, читаякнигу. Она словно вновь оказалась в кошмарном сне «Интервью с вампиром» и вновьне в силах была от него избавиться. Каждое слово притягивало ее к себе,завладевало ее вниманием. Да, все вы действительно существуете! А какие крутыеповороты сюжета! Римская община Сантино, убежище Мариуса на острове, рощадруидов Маэла… И наконец, Те, Кого Следует Оберегать, по-прежнему живые, нозастывшие и белые, как мрамор.

Она дотрагивалась до этого мрамора! Она смотрела в глазаМаэла! Она ощущала пожатие руки Сантино. В подвалах Таламаски она виделакартину Мариуса!

Закрывая глаза, она видела Маарет на балконе дома в Сономе.Высоко над густым лесом висит в небе луна. Теплая ночь почему-то кажетсяисполненной надежд и опасностей. Здесь же Эрик и Маэл. И другие, кого онаникогда не видела и с кем знакома лишь по книге Лестата. Все они принадлежат кодному племени: пламенные глаза, сияющие волосы, гладкая, практически лишеннаяпор кожа… Тысячи раз она рассматривала на своем браслете древние символыкельтских богов и богинь, с которыми беседовали в своих рощах друиды; именно водну из таких священных рощ привезли плененного Мариуса. Сколько еще связующихзвеньев между этим эзотерическим вымыслом и тем незабываемым летом она хочетнайти?

Всего лишь одно – самого Вампира Лестата. Она увидит его вСан-Франциско, сможет прикоснуться к нему – и это станет решающимдоказательством. В момент физического контакта она получит ответы на все своивопросы.

В тишине слышалось лишь тиканье часов. Ее преданностьТаламаске умирала безмолвно. Нельзя и словом заикнуться им об этом. Поистинетрагическая ирония судьбы – ведь они проявили бы столько бескорыстного интересаи не подвергли бы сомнению ни единого факта!

Ей вспомнился тот давний вечер. Она снова оказалась в домеМаарет и по винтовой лестнице спускалась в подвал. Почему бы ей не отворитьдверь? Смотри внимательно! Вот что ты тогда увидела! Нечто на первый взгляд нестоль уж ужасное – просто те, кого она знает и любит, спят в темноте… Они спят.Но Маэл лежит на холодном полу, как мертвый, а Маарет сидит, прислонившись кстене, прямая, как статуя. И глаза ее открыты!

Она, вздрогнув, проснулась, комната показалась ей холодной ипотускневшей.

– Мириам! – позвала она вслух.

Ощущение ужаса постепенно исчезло. Дрожа от страха, онаподошла ближе. Она дотронулась до Маарет. Холодная, как камень, в полномоцепенении… А Маэл умер! Дальше – темнота.

Нью-Йорк. Она лежала на кровати с книгой в руке. Мириам непришла. Она медленно встала и подошла к окну спальни.

Там, прямо напротив, в грязных и мрачных сумерках возвышалсяузкий силуэт призрачного дома Стэнфорда Уайта. Она пристально всматривалась втемную громаду, смотрела на него, пока образ не померк.

С обложки стоявшего на туалетном столике альбома ей улыбалсяВампир Лестат.

Она закрыла глаза и представила себе трагическую пару – Тех,Кого Следует Оберегать: восседающих на египетском троне неуязвимых царя ицарицу, которых воспевал в своих гимнах Вампир Лестат. Эти гимны доносились израдиоприемников, музыкальных автоматов и переносных магнитофонов. Она увиделасияющее в темноте лицо Маарет. Алебастр. Камень, всегда наполненный светом.

Быстро стемнело. Так всегда бывает поздней осенью: мрачныетона серого дня уступают место сочным краскам вечера. Рев машин напереполненных улицах эхом отражался от стен. Неужели есть еще на земле места,где транспорт грохочет так же, как в Нью-Йорке? Она прижалась лбом к стеклу.Уголком глаза она видела дом Стэнфорда Уайта. Внутри двигались какие-то фигуры.

На следующий день Джесс уехала из Нью-Йорка в старом«родстере» Мэтта. Несмотря на его протесты, она отдала ему деньги за машину.Она знала, что никогда не сможет ее вернуть. На прощание Джесс нежно обнялародителей и словно бы между прочим высказала им все те слова любви, которыемного лет хранила в душе и мечтала произнести вслух.

Утром она послала Маарет экспресс-почтой письмо и два«вампирских» романа. Она объяснила ей, что ушла из Таламаски и теперьотправляется на запад, на концерт Вампира Лестата, и хочет остановиться всономском доме. Ей крайне необходимо увидеть Вампира Лестата, это чрезвычайноважно. Подойдет ли ее старый ключ к замку? Позволит ли ей Маарет тамостановиться?

В первую же ночь в Питтсбурге ей приснились близнецы. Онавидела, как две женщины стояли на коленях перед алтарем. Видела подготовленноек священной трапезе тело. Видела, как одна сестра подняла блюдо с сердцем,вторая – с мозгом. А потом… солдаты… святотатство…

К тому времени, как она приехала в Солт-Лейк-Сити, близнецыей снились уже трижды. Словно в тумане она видела страшную сцену насилия надними. Видела, как у одной из сестер родился ребенок. Как его спрятали, когдаблизнецов снова выследили и взяли в плен. Их убили? Этого она не знала. Норыжие волосы!.. Если бы только ей удалось отчетливо увидеть их лица, их глаза!Рыжие волосы стали для нее истинной пыткой.

Лишь позвонив Дэвиду из придорожного телефона-автомата, онаузнала, что эти сны видели и многие другие – экстрасенсы и медиумы во всеммире. И все связывают их с Вампиром Лестатом. Дэвид приказал Джесс немедленновозвращаться домой.

Джесс как можно мягче попыталась объяснить, что пойдет наэтот концерт именно затем, чтобы своими глазами увидеть Лестата. Ей это крайненеобходимо! Она могла бы сказать еще очень многое, но сейчас слишком поздно.Дэвид должен постараться простить ее.

– Ты не сделаешь этого, Джессика, – сказалДэвид. – Происходящее в корне отличается от тех ситуаций, которые обычностановятся предметом наших исследований и записей для архивов. Ты простообязана вернуться, Джессика. По правде говоря, твое присутствие здесьнеобходимо. Отчаянно необходимо. Помыслить невозможно, чтобы ты самостоятельнопредприняла попытку увидеть его. Пожалуйста, Джесс, послушайся меня.

– Я не могу вернуться, Дэвид. Я вас всегда любила. Всехвас. Но позвольте мне задать вам еще один, последний, вопрос: как можете высами не приехать?

– Джесс, ты меня не слушаешь.

– Правду, Дэвид. Скажите мне правду. Вы когда-нибудьдействительно в них верили? Или же все это сводилось лишь к артефактам, папкамс документами и картинам в подвалах – вещам, которые можно увидеть и потрогатьна ощупь? Вы понимаете, о чем я, Дэвид? Вот, например, католический священник,говорящий о Святом причастии на мессе, – он действительно верит, что наалтаре перед ним тело Христа? Или суть лишь в кубках, освященном вине ицерковном хоре?

Ох, какая же она лгунья! Она так наседает на него, а самапри этом столько скрывает. Но ответ ее не разочаровал.