— Так. Пристрелил. Ребята Мальчика дождались, когдамент выйдет из дома, и ломанулись туда, очень им любопытно стало, а твой Серегауже готов…

— Господи! — ахнула я и дажеперекрестилась. — Зачем он это сделал?

— Как зачем? Запахло жареным, мент шкуру свою спасает,надеется выкрутиться. Ты номер его телефона знаешь?

— Конечно.

— Набери, может, застанем дома по счастливойслучайности.

Я набрала и отдала трубку Пашке.

Мент точно был дома, потому что Пашка разулыбался и сказал:

— Слышь, мент, у Мальчика к тебе большие претензии, внастоящий момент он просто жаждет пообщаться с тобой. Афера на поляне провалиласьс треском, а то, что ты пришил брата, кое-кто видел.

Пашка деловито сунул сотовый в карман, а я, моргнув,спросила:

— Зачем же ты его предупредил?

— Думаю, он сейчас рванет в бега, и правильно: Мальчикрешит, что алмазы у него. И потом менту здесь просто нечего ошиваться со своейкрасивой мордой. Меня это нервирует.

Димка глянул через плечо и ухмыльнулся:

— Павлик, я не хочу тебя нервировать еще больше, нокое-что вынужден тебе напомнить. С Мальчиком мы подружились, но есть еще Кочан,который нас в последние дни почему-то не беспокоит, и это настораживает. И естьалмазы, местонахождение которых до сих пор неизвестно.

— Забудь, Дима. Алмазов мы не получим. Они у того, кто«Ауди» со стоянки свистнул, а мы этого человека вряд ли вычислим.

Димка хохотнул, потом покачал головой, посмотрел на Пашкукрайне неодобрительно и вроде бы все чего-то ждал, но не дождался, махнул рукойи отвернулся.

Мы как раз въезжали в мой район, и я полезла к Пашке:

— Давай заедем ко мне?

— Зачем? — спросил он

Я потянула его за рукав и зашептала на ухо:

— У меня там деньги. Спрятаны. В прошлый раз не взяла,боялась, что ты их отберешь.

— А теперь не боишься? — скривил он гнусную рожу.

— И теперь боюсь, — ответила я. — В квартиреони тоже не в безопасности. Я их маме хочу отвезти. Ясно?

— Ясно, — кивнул Пашка и попросил: — Толик,останови. Мы прогуляемся.

Толик остановил, и мы вышли из машины. Димка не выдержал и,открыв окно, сказал:

— Павлик, помни, у тебя есть друг, который не хочетпроизносить слова прощания на твоей могиле, хоть ты и надоел ему до смерти.

Пашка сделал ручкой, и мы пешком отправились к моему дому.

В квартиру входили с осторожностью, к великому облегчению,никто нас здесь не ждал и засад не устраивал. Я принялась шарить за ковром впоисках дорогих моему сердцу долларов, а Пашка прилег на кровать и сталсвистеть.

— Эй, — позвала я. — А какие у нас планы?

— Пока не планы, а мечты, чтоб Кочан отвязался. Я всвою квартиру хочу, соскучился.

— А как же Алька?

— И этим займемся. Но сначала Кочан. Не люблю, когдаменя бьют по голове.

Вот тут и зазвонил телефон. Я вздрогнула и уставилась наПашку.

— Ответить? — спросила я шепотом.

— Конечно, — вроде бы удивился он.

Я подошла и сняла трубку.

— Таня? — Мужской голос показался мне незнакомым.

— Слушаю, — жалобно ответила я.

— Это Самохин. Здравствуйте. Никак не мог дозвониться…

— Я отсутствовала… некоторое время.

— Вот оно что… Неприятности?

— Как вам сказать… Сегодня уже лучше, чем вчера.

— Беспокою вас вот по какому поводу: я беседовал сВладимиром Дмитриевичем, мы с ним большие приятели… Я убедительно просилоставить в покое вас и вашего друга, кажется, его фамилия Беребесов.

— А кто такой Владимир Дмитриевич? — удивилась я.

Самохин вроде бы растерялся, а подошедший Пашка, припав ухомк трубке, постучал мне по лбу и зашипел:

— Вовка Кочан.

— А-а, — обрадовалась я. — Большое спасибо. Унас как раз появилась ностальгия по родным местам, я имею в виду квартиры.

— Рад был помочь, — сказал он, а я еще разпоблагодарила.

Вроде бы разговор иссяк, но вешать трубку Самохин не спешил.

— Вам удалось что-нибудь узнать об… Алле? —наконец решился он.

— Нет, — с сожалением ответила я. — Массадомыслов и предположений, но ничего не выстраивается.

— А вам не пришло в голову, что все крайнепросто? — вкрадчиво спросил Самохин. — Владимир Дмитриевич все-такисказал мне, кто просил его избавить от вас.

— Кто? — удивилась я.

— Виктор Сергеевич Гришин, муж Аллы. — В этомместе я рухнула на постель и, кажется, лишилась дара речи. — Думаю, нам свами все-таки придется пойти в милицию, — закончил Самохин.

Я что-то промямлила в ответ и повесила трубку.

Пашка топтался рядом и явно страдал от любопытства.

— Господи, какая же я дура, — покачала я головой.

— Согласен, а что дальше? — обрадовался он.

— Как глупо… — запричитала я, некоторое времяпристально разглядывая ковер под ногами. — Если бы все так неперемешалось, я, наверное, поняла бы это сразу…

— Конечно, — кивнул Пашка. — Ты вообщетолковая девчонка.

Я его не слушала, продолжая думать вслух:

— То, что Алька была любовницей Сережи, спутало всекарты. Мы упорно считали, что убийства связаны между собой. А все было прощепростого…

Я еще немного посидела, почесала нос, тяжело вздохнула инабрала Витькин номер. Трубку он снял сразу.

— Витя?

— Слушаю. — Голос то ли пьяного, то ли больного.

— Это Таня. Я сейчас у себя дома, ты не мог быприехать? — спросила я.

— А что случилось? — заинтересовался он.

— Хочу поговорить… Мне все эти дни не дают покоя двавопроса: почему собака не лаяла, а выла? И еще: почему сотовый не звонил всреду? Ведь ты искал жену, чего же проще: набрать номер и…