Господин Радкевич тут же отпустил меня, тихо ругаясь о дикарках, которым ещё и детей доверяют. Может быть и так, вот только в следующий раз придумаю что-нибудь посильнее, например, подпрыгну и обеими ногами приземлюсь на его башмаки.

Мне, наверное, стоило пойти к себе, чтобы запереться и обдумать своё положение, вот только я вовсе не хотела сидеть в четырех стенах и думать о произошедшем. Почему я должна прятаться по углам, как серая мышь? Радкевич давно облизывался на меня, не зря ежедневно посещал занятия вместе с Максом. Странно, что его родственники не заметили повышенного интереса к учительнице сына, впрочем, меня это не волнует. Мужчина привлекательный, не спорю и в определенных дамских кругах, скорее всего, пользуется спросом, только не у меня. Какая-то параллель с Даниэлем выстраивалась и я решила это от того, что им нужно было исключительно моё тело, рассчитывая на свою мужскую неотразимость. При мысли о Дане я скривилась, остановившись перед дверями кухни. Прислушалась — шагов за спиной точно не было, вздохнула. И с привычной улыбкой вошла на кухню.

— Добрый вечер, — с улыбкой поздоровалась я с теми, кто хоть и не считался мне ровней, но вполне заменял хорошую компанию.

Обратный путь был куда как спокойнее только Ленар сидел в проходной гостиной, мимо которой шел мой путь к себе. Свечи, внимательный взгляд мужчины, отложившего газету и пристально смотрящего мне в след, все отдавало какой-то полумрачной опасностью, отчего хотелось сорваться на бег, но я не стала.

На другое утро Радкевич не появился на занятиях, и я точно вздохнула спокойно, но это длилось ровно до тех пор, когда Макс не подошел ко мне с самым заговорщицким видом.

— Леди, пойдёмте сегодня на каток.

— На каток? — удивилась я, а сердце в груди тоскливо защемило. Это было где-то в другой жизни. Я, веселящиеся подружки и каток.

— Да, мама сказала, что в парке уже подготовлен лёд на замерзшем пруду, так может быть, вы научите меня скользить? Вы вообще умеете?

— Умею, — отозвалась я, предвкушая, что сегодня будет очень насыщенный день, но тем и лучше. Прокатиться вдруг как-то очень сильно захотелось, что не заметила, как согласилась, — научу, конечно же. Только у меня коньков-то и нет.

— А ерунда, — махнул рукой Макс, — у мамы где-то были, надеюсь, ей будет вовсе не жалко для вас.

— А почему тебя мама не научила? — спросила я, хотя ответ мне был не так уж и интересен, он, скорее всего, был задан из вежливости, автоматически. Ну, мало ли почему женщина не попала на каток с собственным отпрыском.

— А ей некогда, а потом она сказала, что уже лет десять точно не вставала на лёд, получается, она не умеет? Или боится, что лёд треснет?

— Умеет, — я потрепала волосы мальчишки, который пока еще не понял, что умение стоять на коньках это так же, как кататься на лошадях. Ты или уже научился или пока не научился.

Вечер только собирался опускаться на городок, как мы с Максимилианом вышли и отправились в сторону парка. Народа на освещенных улицах было много и можно было вовсе не бояться или переживать по поводу темноты. Мне даже казалось, что многие как мы шли исключительно по направлению к городскому парку, чтобы погулять и посмотреть на прочих отдыхающих.

Пары, просто гуляющие и отдыхающие, наслаждались. На улице слегка подморозило, но все же играл оркестр, горели желтые фонари, отовсюду слышался смех, что придавало особую атмосферу этому вечеру. Макс в последнее время стал более подвижным, плюс мы с ним вдобавок к классическому воспитанию делали ежедневную зарядку, что мне тоже полезна. Вот и сейчас вместо страха перед новым, он смело пытался скользить, переставляя ноги, а в случае падения не жаловался на выщерблины и уже покорёженный лёд, а просто хохотал или просил помочь подняться.

А я наслаждалась. Впервые, за несколько лет, окунаясь в частичку прошлого, что улыбка почти не сходила с моего лица. Максимилиан, кажется, тоже заразился всеобщим настроем, не говорил, что устал и не искал взглядом скамейку. Все катались по кругу, двигаясь, словно под музыку и лишь отдельные смельчаки ныряли между основным потоком. Сегодня мне было хорошо и радостно.

До тех пор, пока кто-то слишком быстрый не врезался в нас и не увлёк за собой в сугроб.

— Простите! — прозвучал знакомый голос человека, который сейчас оказался лежащим на мне.

А шапка, она слезла на глаза! Но я упёрлась одной рукой наглецу в грудь, другой пытаясь поправить так некстати свалившуюся на глаза шапку. Хорошо, что под спиной снег, а не лёд, потому что итак без синяков не обойтись, это точно.

— Немедленно встаньте, — зло прошипела я, ничего не видя, но задумавшись, где сейчас Макс.

А нахал не спешил, и только горячее дыхание рядом с моим лицом выдавали вполне определенную цель.

— Неудобно бить коньком по ноге, не находите? — съязвил он, припомнив ту ситуацию в коридоре и тут же откатился в сторону, сел, делая вид, что отряхивается.

— Очень жаль, что неудобно, — фыркнула я и резко села, так же отряхиваясь.

— Леди с вами все в порядке? Дядя, вы тоже тут? — прозвучало рядом, а я облегченно вздохнула. Мальчик тут, он даже не упал и с ним все хорошо, а это главное.

— Максимилиан, ты готов идти домой? — нарочно бодрым голосом произнесла я, полностью игнорируя Ленара, а потом встала, отряхиваясь от снега. Касаясь рукой места пониже спины, мрачно подумала, что, судя по болезненности синяка не избежать.

— Леди, а можно еще немного покататься, — пухлое лицо мальчика принято такое милое выражение, что я, усмехнувшись, сразу согласилась.

— Хорошо, десять минут, не больше. Итак, мышцы с непривычки будут завтра болеть. У обоих.

Мальчик продолжил кататься, а я как бы невзначай отошла в сторону, словно пыталась следовать за своим воспитанником, только не так быстро. Боковым зрением видела, что Ленар какое-то время с усмешкой просидел на снегу, а после встал и куда-то делся. Честно говоря, я вздохнула с некоторым облегчением, однако подозревая, что этот человек просто так сейчас не уйдёт.

И точно — он ждал нас на выходе из парка, зажав в руке свою пару коньков.

Макс и Ленар всю дорогу играли в снежки, дурачились, а я делала вид, что все в порядке и это довольно привычная картина. Но если честно мне было не по себе. От откровенно заинтересованного взгляда, что бросал на меня Ленар, и от воспоминаний, когда он оказался лежащим на мне. Ведь, засранец специально так сделал! И была бы я в деревне, то схлопотал бы, чем потяжелее, даже, наверное, смогла бы приподнять оглоблю, дабы огреть Ленара. Возмущение и ещё что-то другое копошились в моём сердце на протяжении всего пути к дому.

— Леди Ярослава, мне нужно с вами поговорить, — с этих слов началось моё следующее утро, едва я зашла в классную комнату. К моему удивлению госпожа Марго сидела за учительским столом и крутила в руках карандаш, иногда постукивая им по столу.

— Слушаю вас, госпожа Марго, — отозвалась я, отчего-то понимая, что разговор предстоит вовсе непростой. А чтобы не чувствовать себя провинившейся школьницей перед собирающейся отчитывать учительницей, присела на то место, где обычно сидит гувернантка или в последнее время господин Ленар Радкевич. За парту Макса не села нарочно.