— Не спешите, мистер Сильвертон! Только наверняка! Ветеркрепчает! — крикнул лорд Руперт, отталкивая негритёнка, совавшего ему шлем икирасу. — Сдует струю — спалим сами себя!

Каску он всё-таки надел — по-моему, лишь для того, чтобыотвязаться от арапчонка. Доспех же нацепил на мальчишку, который от этого сталпохож на детёныша гигантской черепахи (я видел таких на Галапагосах).

Потом — это, на мой вкус, уж было чересчур — лорд Рупертпоклонился испанскому капитану, целившему в него из своей гнусной пушчонки. Тотиздевательски послал Грею воздушный поцелуй и махнул шляпой.

На «Сант-Яго» ударил барабан.

Сейчас прозвучит команда «огонь!» Боже, мы не успели…

Не знаю, что тут со мной произошло. Должно быть, помрачениерассудка. Или просветление души (подозреваю, что в некоторых случаях это то жесамое).

Я сорвался со своего наблюдательного пункта, где находился вотносительной безопасности, слетел вниз и сел на шлем Руперта, растопыривкрылья. Издали, наверное, я был похож на чёрно-красный плюмаж.

Нет, Грей не стал моим питомцем. Я однолюб, я не изменяютому, кого судьба выбрала в напарники моей душе. С Летицией я не расстанусьtill death us do part,[29] как говорят при венчании. Мой иррациональный порывбыл вызван надеждой, что обитающий во мне мансэй, дар полной жизни, убережёткапитана от гибели. Конечно, суеверия — глупость, однако же я неоднократноубеждался, что…

Я не успел тогда сформулировать для себя эту мысль точно также, как не довожу её до конца сейчас.

«Fuego!»[30] — закричали на «Сант-Яго», чей бушпритнаходился в двадцати ярдах от нашего.

В ту же секунду я оглох от грохота сотни мушкетов и ослеп отдыма.

Дым через пару мгновений сдуло ветром, но слух так и невосстановился. Оцепенело смотрел я на онемевший мир, не сразу поняв, что жив ицел.

Повсюду лежали тела. Некоторые корчились или еле шевелились.Рты раненых и умирающих были разинуты, но криков я не слышал.

Оба рулевых лежали бездыханные. Арапчонка Блэки кираса неспасла — тяжёлая пуля пробила его маленькую кудрявую голову.

Но мой капитан стоял не тронутый. Я всё-таки спас его!

Он рассеянно, по-моему, даже не заметив жеста, сбросил меняс каски. Я сел на выщербленный пулями штурвал и увидел, что лицо Грея нискольконе изменилось — всё такое же улыбчивое и азартное.

— Мистер Сильвертон, ваш черёд! — крикнул он (я не услышал,а догадался по движению губ).

Двое спрятавшихся за бочкой матросов всё качали помпу. Целбыл и лейтенант. Перед самым залпом он присел на корточки, спрятавшись за фальшборт.

Сейчас он выпрямился, навёл шланг на вражеский фрегат,сравнявшийся с «Русалкой», и повернул кран.

Огненная струя с шипением вырвалась из раструба и,рассыпаясь искрами, стала поливать палубу, канаты, паруса.

«Сант-Яго» вспыхнул легко и радостно, будто только и ждалвозможности превратиться в невиданный огненный цветок. По кораблю заметалисьживые факела, сшибаясь друг с другом и падая.

Я кричал и хлопал крыльями, охваченный жестоким ликованием.Вобще-то это на меня совершенно не похоже. Я безусловно был не в себе.

Внезапно я увидел нечто такое, отчего моё ликованиерастаяло.

Вражеский капитан так и не выстрелил из своей пушки.Вероятно, решил посмотреть на действенность залпа и, если англичанин уцелеет, добитьего наверняка.

Не обращая внимания на ад, бушующий вокруг него, испанецбыстро поворачивал дуло. В его правой руке дымился фитиль.

А лорд Руперт этого не замечал!

Я рванулся с места, чтобы прикрыть его своим телом, хотяразве остановил бы жалкий комок перьев летящую картечь?

В этот миг пылающая струя самым своим краем прошлась поквартердеку «Сант-Яго». На испанском капитане вспыхнули шляпа и парик. Рукадрогнула, ствол пушки качнулся.

Свинцовый град ударил ниже мостика — прямо по бочке с«китайской смесью». Её кованые бока выдержали ружейный огонь, но от картечныхпуль, с грецкий орех каждая, сосуд с горючим составом разлетелся на куски. Обаматроса и лейтенант были убиты на месте, а по палубе быстро поползла огненнаярека, растекаясь жаркими ручейками по щелям между досками.

Вот пламя побежало вверх по канатам. Один за другим стализаниматься паруса. Алое пламя на алой материи, повсюду алая кровь — слишкоммного алого. Ещё и небо на западе, встречая вечернюю зарю, окрасилось в такойже пронзительный оттенок.

Лорд Грей был у штурвала, в одиночку наваливаясь на ручки, скоторыми раньше управлялись двое.

«Русалка» медленно поворачивалась под ветер, идя по плавнойдуге прочь от обречённого «Сант-Яго», с которого в воду прыгали горящие люди.

Но и наши дела были немногим лучше.

Огненная черта разделила палубу поперёк, надвое. Мы скапитаном были с одной стороны, все остальные, кто ещё уцелел, — с другой. Ихосталось совсем немного. Десятка полтора. Они с отчаянием смотрели на своегокапитана, не зная, что делать.

— Все на фок! — крикнул Грей (ко мне понемногу начиналвозвращаться слух). — Поднимайте все паруса! Мне нужно подобраться к немувплотную!

Он показал на флагман — единственный из испанских кораблей,ещё сохранявший боеспособность. Пока мы сражались с «Сант-Яго», «Консепсьон»освободился от сбитых мачт, скинув их за борт, развернулся и теперь медленношёл нам навстречу.

Корвет «Идальго» по-прежнему лежал на боку, выставив напоказобросшее водорослями днище. «Сант-Яго» беспомощно крутился на месте, напоминаяпричудливой формы костёр.

Я не мог в это поверить. Кажется, лорд Руперт собиралсяпродолжать бой!

Горстка матросов подняла на фок-мачте паруса, свёрнутые придвижении под встречным ветром; окутанная дымом «Русалка» заскользила быстрее,слегка кренясь.

Оказывается, кроме нас с капитаном в кормовой части былкто-то ещё.

Жмурясь от лучей заходящего солнца, из трюма поднялсяквадратнолицый господин в коричневом камзоле. Я знал: это суперкарго мистерАткинс. Участие в бою не входило в его обязанности, поэтому, пока грохоталивыстрелы, он отсиживался в каюте.