– Анжела к отцу заглядывала раньше.

– Откровенных разговоров не вели?

– Ой, нам бы и в голову такое не пришло, – воскликнулаСвета, – только на ее дни рождения мы с Ленкой к ней приезжали и потом какоплеванные уходили, Анжела столько гадостей на нас выплескивала, я только ради АндреяМихайловича ее и терпела.

– Может, вспомните, как звали ее ближайших подруг?

Света подперла щеку кулаком.

– У Анжелки вообще практически никого не было, она людейдурным характером отпугивала, все ей надо было по-своему сделать, мне АндрейМихайлович велел ее записную книжку взять и народ на похороны созвать. Вы неповерите, кому ни позвоню, все кричат:

«Лихова? Прощайте, мы заняты».

А одна женщина так вообще конкретно высказалась:

«Померла? Туда ей и дорога, будет знать, как прямо сосвадьбы чужих женихов уводить».

– Неужели никто не согласился прийти на предстоящиепохороны?

– Только Рита, – сказала Света, – фамилия ееСемина, вот она пообещала быть, правда, с оговоркой: «Если с работы отпустят,то обязательно!»

– Наверное, Рита и есть лучшая подруга Лиховой, –пробормотал я.

– Сильно сомневаюсь, что Анжела с кем-то дружила, –мрачно подхватила Света, – небось она просто человек воспитанный, несумела прямо «нет» сказать, и потом, многие считают, что смерть примиряет –даже если вчера собачились, сегодня на могилу букет принесут.

– Вам не трудно дать мне номер телефона Риты?

Светлана вытащила из кармана мобильный.

– Пишите.

Не успел я занести в свой контактный список нужные цифры,как дверь квартиры Лиховой распахнулась, на лестницу выглянул бледный небритыймужчина.

– Света, – позвал он, – иди помоги Лене.

Моя собеседница вскочила и ринулась на зов, про меня онаначисто забыла.

Я постоял пару мгновений у лифта, потом спустился вниз,вышел на улицу и набрал только что узнанный номер.

– Здравствуйте, – раздался веселый голос, – выкто?

– Иван Павлович Подушкин, – быстро ответил я, радуясь,что девушка дома, – я хотел…

– Я Рита Семина, – перебило меня нежное сопрано, –но сейчас с вами говорит автоответчик. Увы, не могу подойти к телефону, потомучто очень-очень занята. Оставьте свои координаты, обязательно вам перезвоню.

Однако Рита выдумщица, записала обескураживающее людейприветствие. Хотя, может, ей надоело, что позвонившие не представляются, асразу бросают трубку? Я заметил, что очень многие стараются не общаться савтоматическим секретарем.

* * *

Доложив Норе о неожиданной кончине Лиховой, я поехал всалон, где еще недавно работали Грибков и Рамкин. Если бы люди знали, скольлегко отравиться едой, они бы поостереглись покупать салаты в ларьках. Впрочем,может, «деликатес» и произвели с соблюдением технологии, только потом коробкивезли на машине, бросили на прилавок без холодильника… и еще не ясно, здоров липродавец, предложивший вам пластиковую упаковку. Раньше, насколько мнеизвестно, сотрудники в продмагах обязаны были иметь санитарную книжку, имприходилось регулярно посещать врача, сдавать анализы. Сейчас же необходимыйдокумент легко купить, сам видел в газете объявление на эту тему. Вот иполучается: по документам продавец совершенно здоров, а в реальности имеетгепатит, кишечную палочку, дизентерию, туберкулез. И кто проверяетгастарбайтеров, наводнивших Москву? Нет, теперь, если придется ездить в метро,ни за что не сниму перчаток и перестану ходить в рестораны!

«Жигули» притормозили у парикмахерской. Внезапно я очнулсяот мыслей… и усмехнулся. Однако, Иван Павлович, ты, друг мой, совсем обезумел.Этак можно начать от всего шарахаться. Нельзя покупать книги, продукты, вещи,не следует питаться в общественных местах, пользоваться городским транспортом,категорически противопоказано даже высовываться на улицу, впрочем, и доманебезопасно. Я, например, не знаю, из какой области привезен кирпич, пошедшийна строительство здания, вдруг его сделали из глины, добытой в карьере, кудасваливали химические отходы. А мебель? Вполне вероятно, что дерево, из которогоона сделана, росло в районе свалки ядерных отходов… Нет, так очень легко дойтидо маразма. Надо соблюдать только элементарные меры предосторожности, типамытья рук. Впрочем, готовые салаты я все же покупать не стану. Вон Анжелакупила для себя, и что из этого вышло? Хуже некуда! Умереть в расцвете силтолько из-за собственной лени! Неужели трудно было самой накрошить продукты вмиску! Наверное, это она принесла Леше угощенье, вместе ели, и оба заболели.Грибкову стало плохо раньше, а Анжелу прихватило уже дома.

Увидев мои красные ногти, девушка на рецепшен отнюдь неудивилась.

– Маникюр сделать хотите? – осведомилась она.

– Желаю снять наклеенные пластинки.

– Сейчас Олесю позову, – кивнула администратор.

Не прошло и секунды, как передо мной возникла хорошенькаяшатенка.

– Что за страшная проблема? – заулыбалась она. –Дайте-ка погляжу. Вау! Кто вам это уродство присобачил? Садитесь сюда, ну и ну!Больше никогда не ходите к тому мастеру! Надо же, какие безответственные девкивстречаются! Маникюр не сделала, хрень налепила! Теперь спиливать придется.Работы тут часа на полтора, быстрей никак не получится.

– Ногти мне приклеил мужчина.

Олеся подскочила на табуретке.

– Офигеть! Впервые слышу про то, чтобы маникюр делалмужчина.

– Юра стилист, пластинки он мне для завершения сценическогообраза наклеил, – объяснил я.

– Стилист! – заворчала Олеся, ловко орудуяпилкой. – Их сейчас как ворон нестреляных развелось. Каждый себя звездоймнит, я им не доверяю. Решила тут разок перед праздником макияж у профессионаласделать, села в кресло и говорю: «Мне идет светлый тон», – а стилист дажефразу закончить не дал, рявкнул: «Сидите, девушка, тихо, я победительмеждународных конкурсов». Ну я и расслабилась, глаза закрыла, потом открываю!Мама родная! Морда цвета переспелого банана, глаза черным намазюканы, румянецкирпичный, губы в пол-лица. Естественно, я крик подняла, а этот стилистскривился весь и говорит: «Я вас так вижу, мне такой макияж нравится». Ну некретин ли? Нет чтобы угодить клиенту, получить деньги и молчать в тряпочку!

– Ну не все такие, – возразил я, – у вас работаетКонстантин Рамкин, мне его как одного из лучших специалистов рекомендовали.

Олеся опустила пилку.

– Костик тут больше не работает.