– Ну, достоинствами нас тоже господь не обидел, – рассеянноотозвалась Валерия. – Да и на прием кого хошь возьмем. Только Смольников – онведь по сути своей не преступник, как мне кажется. У него произошло такназываемое «вытеснение». Так специалисты называют один из приемовпсихологической защиты, когда в безвыходных ситуациях мозг перестаетвоспринимать несущие угрозу мысли и переживания. При «вытеснении» человек можетне заметить убийцу, приближающегося с ножом в руке, хотя все остальное будетвидеть и осознавать в полной мере. Нечто подобное случилось и с этим КирилломИгоревичем. Только у него роль «вытеснителя» сыграли сексуальные потребности,странным образом обострившиеся после того, что случилось с его дочерью.

Альбину передернуло. Если ей раньше и было иногда жальСмольникова, теперь она почувствовала к нему отвращение. И просто-такивзмолилась, чтобы нынешняя акция сорвалась!

Да… а ведь зарекалась о чем-нибудь просить небеса, прекрасноусвоив за долгие годы практики, что они выполняют все просьбы с точностью донаоборот! Так получилось и на этот раз: Валерия вдруг замерла, напряженновытянувшись, и тихо ахнула:

– Бог ты мой! Идет, идет ведь! И один! Ну, смотри мне,вовремя подсекай!

Похоже, Валерия увлекалась не только охотой, но и рыбалкой.

Альбина усилием воли заставила себя остаться на месте,понимая, что подруга не простит ей малодушия, и только слабо вздохнула, наблюдаяза Валерией, которая пружинящей походкой двинулась навстречу мужчине в длинномчерном пальто и большой белой шапке. Он неторопливо приближался к женщинам, синтересом озираясь по сторонам.

Впрочем, завидев Валерию, он словно прилип к ней взглядом.И, ей-богу, его можно было понять. Это вам не традиционное марш-марш от бедра,как на подиуме! Кажется, именно такой походочкой славилась обворожительнаяМэрилин Монро: ножка ставится точненько перед другой ножкой, отчего все телособлазнительно извивается и подрагивает; голова откинута и чуть набок, зовущиегубы приоткрыты, взор манит…

Тридцать семь? Ах, тридцать семь?! Девочки, да вам бы такимибыть в семнадцать!

Смольников затормозил.

– При-ве-ет, – долетело до Альбины протяжное, произнесенноеСмольниковым и Валерией одновременно и одинаково, а потом их смех. Похоже, ониглянулись друг другу сразу.

Несколько быстрых, неразборчивых фраз; потом до Альбиныдонесся вопрос Смольникова:

– А что ты делаешь?

И ответ Валерии – холодновато-бесшабашный:

– Если не все, то очень многое. Но мы работаем вдвоем сподругой.

– С подру-угой? – Голос Смольникова стал еще болеезаинтересованным.

– Ну да, она что-то вроде стажера. Перенимаетпрофессиональные навыки.

Альбина стояла, словно примерзнув к асфальту; эти двоеприблизились к ней.

Смольников глянул оценивающе:

– Стажер-ка? Ну-ну. Пусть учится на примерах. Почему это уменя такое впечатление, будто мы с тобой покажем ей сегодня блестящий пример?

Валерия хихикнула. Повиснув на руке Смольникова и танцующейпоходочкой направляясь вместе с ним в глубину жилого квартала, она сделаланеприметный знак Альбине: «Делай, как я!» Та медленно пошла следом, слишкомошеломленная, чтобы встревожиться или испугаться.

Она ожидала увидеть Смольникова совсем другим – угрюмым,разбитым, может быть, агрессивным. Однако этот улыбчивый, обходительный человекничем не напоминал сломленного горем отца. И если Валерия была права насчет«вытеснения» как средства защиты, то, пожалуй, защитные реакции Смольникованачали переходить в свою противоположность!

Альбина смотрела на него во все глаза, постепенно убеждаясь,что этого человека она прежде не видела. Нет, конечно, это именно он пыталсяснять себе девочку, когда Альбина следила за Хинганом, он был на фото сКатюшкой и Наилем… И все-таки Смольников был слишком молод и вальяжен, чтобыоказаться тем самым Вольтом, который убил тетю Галю, Катюшку… может быть,убивал не раз и прежде. От этого открытия стало полегче на душе, но все-такидавило неприятное предчувствие. Ох, зря Валерия все затеяла…

Но уже поздно поворачивать назад: они вошли в подъезд.Кирилл Игоревич придержал дамам дверь, а потом забежал перед Альбиной идвинулся наверх, придерживая Валерию под локоток и даже не оглядываясь на«стажера». Итак, совершенно ясно, в какую сторону направлены интересыСмольникова. Похоже, Валерии придется отдуваться за двоих…

– Ой, какая хорошенькая квартирка! – воскликнула Валерия,едва захлопнулась за ними дверь, и Альбина поморщилась: реплика была насквозьфальшивая.

Здесь царил какой-то странный, затхлый запах. Так пахнет взаброшенных, покинутых людьми помещениях. Похоже, этот Смольников – существолибо неживое, либо безжизненное, если он не в силах своим присутствием развеятьцарившую здесь атмосферу гнетущего запустения.

Миновав гостиную (на столе белел кожух большого компьютера),прошли сразу в спальню. Вспыхнул свет, и Альбина испуганно уставилась нанезастеленную, смятую постель, торчавшую посреди комнаты. На стульях вбеспорядке были свалены и висели вещи, стояли стаканы и тарелки с остаткамиеды. Здесь царило стойкое запустение, однако Альбина приметила, что слой пылина мебели не такой уж толстый. Значит, в комнате все-таки иногда убирались.Комод с зеркалом, красивые прикроватные тумбочки тоже были неряшливо заставленымутными стаканами, пивными бутылками, забросаны носками и трусами. Никакихфлаконов, безделушек, шкатулок – ничего такого, что украшает обычно такие воткомоды и тумбочки. Интересно, Смольников сознательно уничтожил здесь все следыпребывания жены, чтобы не бередить память, или просто припрятал ее вещи, чтобыне стащили случайные гостьи?

Смольников сбросил прямо на пол пальто, шапку и принялсястаскивать через голову свитер.

– Ну что, девчонки, начнем? – Голос его глухо звучал из-подполуснятой одежды.

Альбина встревоженно оглянулась на Валерию, спокойствия ейне прибавил растерянный проблеск в глазах подруги. «Может, сбежать, пока он тамзапутался?» – мелькнула мысль.

Но было уже поздно: Смольников освободился от свитера иприглаживал волосы, нетерпеливо глядя на женщин.

– Вам что, помочь раздеться?

– Неплохо бы, – хохотнула Валерия как ни в чем не бывало. –Уж больно ты швыдкий, как говорят на Киевском вокзале. Может, выпьем зазнакомство?