Самый настоящий, такой, как рисуют в детских мультиках.

В полтора человеческих роста, не меньше. Металлическоебочкообразное туловище, гладкое, серое и невыразительное. Ноги — толстые и тожеметаллические, но при этом будто гофрированные, свободно гнущиеся, никакихпризнаков суставов. Ступни широкие, карикатурно-человеческие, будто даже пальцынамечены. Руки… что руки. Точно как ноги, только тоньше, и пальцы болееявственные, собранные конусом. И опять же похожая на человеческую голова: вместорта темная матовая пластина, вместо носа — небольшой выступ с двумяотверстиями, глаза огромные и фасеточные, слабо светящиеся.

Я почувствовал, что руки слабеют. Может, разжать пальцы?Вдруг подо мной метр-два? Или пологий склон, по которому можно скатиться?

Робот стоял неподвижно и смотрел на меня.

— Эй, привет! — сказал я. — Привет-привет! Три, эти, как их,закона робототехники! Азимов их придумал, знаешь? Наш, смоленский мужик Азимов!Робот не должен причинять вреда человеку и допускать, чтобы человеку былпричинен вред… и еще подчиняться… и еще оберегать себя…

— Очень своеобразная логика, — произнес робот негромко.Голос был вполне человеческий, живой. Рот, конечно, не шевелился.

Мне еще сильнее захотелось разжать руки.

— Ты анекдоты любишь? — уже не понимая, что несу, спросил я.— Просыпаются как-то альпинисты, потому что их товарищ мечется в палатке икричит: «Согни палец! Палец согни!» Будят его… спрашивают, что случилось. А онговорит: «Приснилось, что мне снежный человек палец в жопу засунул и надпропастью держит… а я ему кричу: „Согни палец!“

— Ты предлагаешь мне поступить как снежному человеку из этойистории? — спросил робот. Или мне почудилось, или в голосе железного болванадействительно была ирония?

— Да вытащи же меня! — закричал я. — Вытащи или столкни,только не стой столбом! Я же упаду!

Я даже не понял, как все произошло, сознание незафиксировало. С немыслимой быстротой робот вытянул руки, ухватил меня нижеколен и вздернул перед собой. Секунду я болтался в металлических лапах,держащих крепко, но вместе с тем бережно. Потом меня перевернули и поставили натвердую землю.

Робот снова стоял неподвижно. Спокойный голос произнес:

— Ты не мог упасть, я контролировал ситуацию.

— Так ты… ты повинуешься? — нашелся что спросить я.

— С чего бы такой вывод? — поинтересовался робот. — Яговорю, что не допустил бы твоего падения. Ты мне нужен.

— Д-да? — Я впервые в жизни начал заикаться.

— А я, вероятно, нужен тебе. Мне представляется верным, чтонаши интересы во многом совпадают.

Металлический палец вытянулся ко мне, коснулся автомата.

— Это оружие, — признался я.

— Я знаю. Рекомендую не тратить зря патроны, пытаясьповредить меня. Я защищен от оружия такого рода.

— Да я и не собирался… — Я махнул рукой. Что толкуобъяснять. При виде этой махины, оказавшийся столь быстрой, становилосьпонятно: против него что с автоматом, что со штопором, все едино.

— Хорошо.

Робот опять же неуловимо быстро изменил позу — сел.Скрипнули под металлической тушей камешки.

— Спрашивай, — велел робот. — Я знаю, что люди не могутдействовать, не задав ряд ненужных вопросов.

— И ты ответишь? — спросил я.

— Это зависит от вопросов.

С логикой у него все было в порядке. Жаль, что его создателине чтили Азимова.

— Ты — робот.

— Я — робот. Не похож?

У него определенно было чувство юмора! И это как-тоуспокаивало. Я заглянул в пропасть и сглотнул. Дна не видно. Я торопливо отошелподальше и сел напротив робота. Автомат снял и положил в сторонке, больше длясвоего удобства, чем чтобы продемонстрировать миролюбие.

— Ты местный? Ты создан жителями этого мира?

— Нет и нет.

— Ты создан людьми?

— Да.

— У тебя есть чувство юмора? — неожиданно спросил я.

— Да куда нам, чурбанам железным, — жалостливо ответилробот.

— В каком мире тебя создали?

— Какую классификацию ты знаешь?

— Функционалов… Миры веера.

— Тогда название тебе ничего не даст. Функционалы невключают наш мир в свои классификации.

— Почему? Не знают?

— Они получили слишком болезненный отпор при попыткевторжения.

— Это родной мир функционалов?

— Да.

— Башня, которая за твоей спиной, она создана функционалами?

— Она не за спиной. Да, ими.

— Ты ее охраняешь?

— Разве похоже на это?

— Ты хочешь ее уничтожить?

— Исследовать. Возможно, уничтожить. В зависимости отпредназначения.

— Кажется, у меня появился союзник, — сказал я. — Ты давноздесь?

— Шестьдесят два года, четыре месяца и три дня.

— Фантастика, — сказал я. — Ты как новенький!

— К сожалению, это не так. Я поврежден, я остался один, аизначально нас было трое. Через два месяца и шесть дней мои источники энергииокончательно истощатся, и я прекращу функционировать. — Он помолчал. — Хотя яне люблю слово «функционировать».

— Понимаю. Ты расскажешь мне про свой мир?

— Нет. Эта информация не имеет для тебя никакого значения.Мы не представляем опасности для твоего мира и вообще для обычных людей. Нашобраз жизни покажется тебе странным, а возможно, и отталкивающим. Это можетпомешать сотрудничеству.

— Но у вас есть люди? Обычные люди? Они не порабощенымашинами?

— Есть. Не порабощены. Далее должен следовать смех, но моивозможности звукоподражания ограничены. Я пробовал смеяться, но это пугаетлюдей.

— Да уж… — Я поежился. — Людей бы испугало, даже спой тыпесенку про кузнечика… Ты такой… очень крупный и железный. Хотя при этом оченьпохож на человека!

— Я создан из титана и жидкой керамики, — сказал робот. — Номое сознание копировалось с человеческого.

— С ума сойти, — признался я. — Даже не знаю, что ещеспросить!

— Очень хорошо, что ты умеешь ставить точку в расспросах.Теперь моя очередь задавать вопросы, согласен?