– Нет у меня никаких близнецов, – буркнулаФлора. – И Алана никакого нет. Я звала свою дочь: Элен, а вам бог вестьчто почудилось. Вы уж лучше отпустите нас, миледи…

В голосе ее зазвучали слезы, тело, на котором утвердиласьМарина, расслабилось, но победительница была настороже и не упустила мгновения,когда пленница внезапно рванулась, пытаясь освободиться. Ей это непременноудалось бы, ведь Флора была куда сильнее и крепче Марины, но боль в вывернутойруке заставила ее со стоном рухнуть и замереть неподвижно, задыхаясь от тихих,бессильных рыданий.

Марина задумчиво прищурилась. Флора не зовет на помощь –почему? Конечно, ночные прогулки с ребенком, обряженным в чертика, покажутсястранными не только одержимому Сименсу, однако терпеть такую боль… Впрочем,нет, не боль так исказила ее лицо. Это беспокойство, вернее сказать, страх! Онакосится на ребенка, задыхающегося от сдавленных, испуганных рыданий, которыевот-вот перейдут в тот отчаянный детский плач, который непросто бывает унятьдаже самой ласковой мамке или няньке. Вот этого и боится Флора больше, чемболи. Она боится шума!

Осознав это, Марина вскочила, отпустив руку пленницы.

– Успокой ребенка! – А поскольку Флора так и лежаланеподвижно, слишком ошеломленная внезапным освобождением, чтобы поверить внего, Марина снова сердито схватила ее за руку и рывком заставилаподняться. – Да сделай же что-нибудь, не то на крик сюда сбежится всяокруга!

Растерянно моргнув, Флора бросилась к ребенку и подхватилаего, но рука ее, изрядно-таки вывернутая Мариною, ослабев, повисла. Онавыронила бы ребенка, да Марина оказалась рядом, перехватила малыша, прижала ксебе. Дитя поуспокоилось и теперь лишь протяжно, недовольно всхлипывало ивздыхало, но ясно было, что опасность переполоха исчезла.

Предостерегающе поглядывая на Флору, Марина запустила рукупоглубже в детские одежки и кивнула, получив самое достоверное доказательство.

– Значит, это все-таки Алан! – тихонько воскликнулаона. – Mальчишка! Зачем же ты выдавала его за девочку?

Флора только глазами сверкнула, пытаясь прийти в себя послебурной схватки. Каждую минуту ожидая нападения – глаза Флоры горели такимопасным огнем, – Марина попробовала вразумить ее:

– Только кинься на меня, и я подниму такой крик, что сюдамигом сбегутся люди! Они схватят вас – и тебя и… твоего малыша!

При этих словах Флора бессильно опустила веки, словнопризнавая свое поражение, и ручейки слез медленно потекли из-под ресниц.

Марина смотрела на нее озадаченно… Нет, поистине: болеезагадочного места, чем Маккол-кастл, на всей земле не сыщешь. Бог послал тебене дочь, а сына. Напротив, в таких случаях мать и отец только благодарятВсевышнего. Отец? Но ведь отцом этого ребенка считается Джаспер. Интересно, аон-то знает истину, или добрая любовница морочит его так же, как всехостальных? Неужели и ему тоже, как и соседкам и всем гостям, она не позволялабрать младенчика на руки, отговариваясь пустыми предлогами? Алан, Элен… до чегопохожи имена, похожи…

Марина даже зажмурилась от напряжения: какая-то мысльмелькнула в голове, но поймать ее не удалось. Что-то было связано для Марины сэтим именем – Алан. Нет, не вспомнить!

– Отдайте мне ребенка, миледи, – тихонько всхлипнулаФлора. – Это сыночек моей подруги, и ежели она до утра хватится малыша, тос ума сойдет, не увидевши его на месте.

– Ого! – сделала большие глаза Марина. – Сталобыть, ты берешь малыша без спросу?! Ну и ну! Зачем же, позволь тебя спросить?Что за причуда – нарядить его черт-те как и пустить бегать перед замком? Простоножки размять? Но самой-то зачем тащиться в такую даль? И не первый же раз – яэтого «брауни» уже и прежде видела… Ну, ну, тихо, – обратилась она кмалышу, вдруг снова захныкавшему: наверное, его обеспокоили угрожающие нотки вее голосе. – Ну, ну, Алан, мой ма…

Голос ее прервался, и она замерла, уставившись на Флору,потрясенная воспоминанием, вдруг родившимся в сознании.

В это мгновение Флора с силой толкнула ее, одновременновыхватывая из рук ребенка. Не удержавшись на ногах, Марина опрокинуласьнавзничь, так ударившись о землю, что у нее дух занялся, и какое-то время оналежала недвижимо, слушая, как трещат кусты, сквозь которые слепо, безумноломилась Флора.

И хотя очень скоро Марина обрела власть над своим телом, онавсе равно не могла шевельнуться, придавленная тяжестью догадки, вдругобрушившейся на нее.

* * *

Впрочем, ей не нужна была Флора для того, чтобы задать своивопросы и получить ответы, тем более что Флора, конечно, отказалась быотвечать. Да ведь и так все ясно!

Марина лежала на спине, не чувствуя сырости, уставясь в сверкающий,всевидящий зрак луны, словно обретая в нем подтверждение своим догадкам.

Итак, начнем все сначала. Разумеется: не Элен и Алан.Никаких двух детей, никакой Элен, названной якобы в память бывшей леди Маккол.Марина хмыкнула, издеваясь над собственной глупостью. Алан! Мальчик. Именнопоэтому Флора никому не позволяла взять его на руки, и ей здорово удавалосьморочить голову всем подряд. И Джасперу тоже? Или он с самого начала знал, чтоего любовница родила сына, и сознательно принимал участие в обмане? В двойномобмане: признав несуществующее отцовство и выдавая мальчика за девочку. Зачем?!

Ну, можно предположить, что вся эта затея – порождениезатуманенного сознания Джаспера. Ведь он иногда бывает не в себе! А Флора емупокорна…

Да нет, Флора отнюдь не слабая, бессловесная рабыня. Тайнуребенка она стерегла самоотверженно, и кабы не сглупила, приведя Алана сюдапогулять, поучаствовать в этом странном, одиночном маскараде, ничего не вышлобы наружу, Марине и в голову не взошло бы, что Элен – это Алан.

Алан, Алан… Красивое имя. И Марине оно уже откуда-тознакомо. Уже было такое: ночь, и темный комочек, резвящийся на лужайке, иженский голос, называющий имя – Алан. Только тогда светила луна…

Только тогда светила луна! И старческий голос умолял бытьосторожнее – ради Алана. Умолял… Гвендолин!

Марина резко села. В реальности нынешней ночной схваткиможно не сомневаться: синяки и ломоту во всем теле призраки не причиняют. Нокаким образом прошлые видения столь точно могли совпадать с сегодняшнейдействительностью? Может быть, все-таки события той ночи были тоже реальны?

Несомненно, что Флора приводит сюда «брауни» не впервые.Сама Марина его видела трижды, и служанки о чем-то таком болтали. И ещенеизвестно, сколько ночей он бегал, не замеченный никем… кроме той, кому егохотели показать.

Конечно, не ради какой-то безумной, необъяснимой прихотиприводила Флора крошечного ребенка ночью к замку и пускала его черт-те в какомвиде бегать туда-сюда. Его должна была увидеть Гвендолин.