— Хорошо, хорошо. — Виктор прикрыл ладонью ее губы. — Я небуду. Не сердись. Я растерян, я устал, я напуган. Потому и несу всякий вздор.Ищу виноватого. Я не буду.

Он замолчал. Они с Тэль смотрели друг другу в глаза.Казалось, что надо сказать что-то еще… нет, не говорить… просто не отрыватьвзгляда… всмотреться в эту бездонную прозрачную синь…

— Ты, наверное, есть ужасно хочешь? — тихонько спросилаТэль, выскальзывая из-под руки. — Да? Я принесла еды… немного…

Наваждение прошло.

Виктор облегченно засмеялся:

— А ты предусмотрительная. Я сейчас готов съесть когоугодно!

— Я невкусная! — запротестовала Тэль, вскакивая. — Не надо!У меня полная корзина пирожков!

— Не вижу на тебе красной шапочки.

Кажется, Тэль не поняла. Наклонилась над корзинкой, стоящейу погасшего костра, — Виктор стал с интересом изучать противоположный берегреки.

— Тут с картошкой, с мясом, с капустой…

— Здорово. Я уже подумывал, рыбу половить или тинупопробовать.

— Ну, говорят, один мужик два года илом питался… но мы такуюгадость есть не будем… Кушать подано!

Виктор накинул рубашку и присел к корзинке. Тэль разложилапирожки на чистой белой тряпице, с гордым видом ожидая его реакции. Кроме самихпирожков нашлась еще бутылка вина, два маленьких бокала, кусок жареного мяса вплотной бумаге и несколько вареных яиц — как привет от любимого Министерствапутей сообщений.

— Вино — это здорово, — согласился Виктор. — Ты умничка. Апочему два бокала?

Тон строгого папаши не удался.

— Потому, что я тоже хочу выпить глоток.

— Ладно, разрешаю, — торопливо согласился Виктор, ощущаясебя предусмотрительным королем из какой-то книжки. — Мне это явно необходимо.После этого вокзала…

— Какого вокзала?

— На меня набросилась еще одна свора убийц. На вокзале вгородке Хорске. Сам не понимаю, как ушел…

Рука Тэль, уже потянувшаяся за бокалами, дрогнула.

— Расскажи.

— А ты не знаешь?

Виктор так привык, что Тэль находится в курсе всех событий,что даже растерялся.

— Ну… после реки…

— Что случилось там, я знаю. Я говорила с гномами.

— Потом я сел в поезд «Белый Орел»…

Виктор рассказывал, что случилось с ним за прошедшие сутки,а Тэль молча слушала, опуская глаза все ниже и ниже. Он описал безумие,охватившее вагон — и давшее ему шанс на спасение, и яростную схватку — когдамаги Воды сцепились с новыми бандитами, наверное, не желая делиться добычей… имне желая делиться. И про то, как плыл под водой, внезапно обнаружив, чтоспособен неограниченно задерживать дыхание, про то, как выбрался на берег…Только про сон он ничего говорить не стал.

— Здесь ты меня и нашла…

— Что же я наделала… что я наделала… — Виктор с удивлением истрахом понял, что девочка плачет. — Дура…

— Тэль!

Виктор обнял ее, прижал к груди:

— Ну, ну… что ты, девочка… не надо… я ведь живой! Всенормально!

Она всхлипывала, цепляясь за Виктора. Замотала головой:

— Нет… не в этом дело… У тебя теперь лишь один путь…наверное…

— О чем ты, Тэль?

— Говоришь — люди в вагоне словно взбесились?

— Да… Что это значит?

Тэль молчала.

— Не надо так, прошу тебя… — с отчаянием повторил Виктор. —Ты единственный близкий мне человек в этом мире!

— А ты уверен, что я — человек? — Тэль была уже на граниистерики.

— Я и в себе на этот счет не уверен. Тэль, не плачь…

Девочка помолчала.

— Хорошо. Я не буду, Виктор. Я что-нибудь придумаю…

Рывком отстранившись, она подошла к воде и стала умываться.Скомандовала:

— И налей мне вина! В конце концов!

Ритор расплачивался.

Было в этом что-то жуткое. Еще недавно люди рвали на себеволосы, заходились в криках отчаяния, рыдали над трупами близких или простобродили с пустыми глазами — что казалось еще страшнее.

Теперь к кабинету начальника станции выстроилась мрачная, нооживленно переговаривающаяся очередь. Каждого выходящего жадно расспрашивали,выпытывая суммы и детали разговора. Некоторые отвечали, некоторые — нет, взависимости от душевной скрытности и страха перед магами.

Ритор расплачивался.

— Кормильца, кормильца я потеряла… — Пожилая женщина комкалаплаток, утирая слезы. — Как жить теперь буду? Как детей поднимать?

— Муж? — тихо спросил Ритор.

Женщина замялась:

— Отец…

— Сколько лет ему было?

На этот вопрос пострадавшая тем более не хотела отвечать. Новыхода не было, а лгать магу она не рискнула:

— Восемьдесят… с небольшим.

Ритор вздохнул:

— И он содержал вашу семью?

— Мастер был хороший! Сапожник! — женщина сразу пошла ватаку. — Ни дня без дела не сидел!

— А муж ваш?

— А, пьяница несчастный…

Ну что тут было делать? Ритор молча отсчитал золото, еще нанебольшую сумму вручил женщине расписку. Та помолчала, явно раздумывая, непотребовать ли большего, но под ледяным взглядом Сандры стушевалась и быстроушла.

— Жаба! — выпалила Сандра, едва закрылась дверь. —Барракуда… падалью ей питаться…

— Сандра, не надо, — попросил Ритор. — Да, они врут. Ониторгуют кровью своих близких. Что мы можем сделать? Отказаться? Чтобы по всемземлям клана пошли разговорчики — Воздух убивает своих слуг?

— Это гадко, — как обычно в минуту сильного волнения, Сандразабыла о всяческом жаргоне. — Почему на улице сидят две женщины, плачут надмертвыми мужьями и даже не думают потребовать денег? А эти… трупоеды…

— Выйди и заплати им компенсацию. Большую. Скажи, что кланпросит прощения у верных слуг.

— И так без денег остаемся…

— Сандра!

Женщина встала.

— Я попрошу заем у гномов. Что поделаешь. Заплати тем, ктоне требует денег. А я разберусь с теми, кто выстроился в очередь.