– Милая, зачем же обращаться к капиталистам?Слава богу, у меня полно знакомых. Вот, к примеру, Олег с Машей. Милейшая пара,прожили здесь… э… два… нет, три года. Строили собственный дом, а пока зданиевозводилось, обитали тут. Мы стали буквально родными! Машенька до сих порприезжает, вкусности привозит, на лето к себе приглашает, бесплатно, на правахродственницы. Меня с этими потрясающими людьми бывшая секретарша Павла свела,они ей дальние кумовья. А до Олега и его жены Никита Владимирович проживал,пианист. Ему репетировать ежедневно надо, а собственного жилья не имел, вкоммуналке мыкался. Ясное дело, там соседям Шопен с Чайковским не нужны, им детейспать укладывать, а Никитушке партии разучивать, вот и съехал ко мне. А я жетолько рада была, очень музыку люблю. Сколько же Никита у меня квартировал?Кажется, тоже года три. И с ним мы в лучших друзьях остались, если концерт вМоскве дает, я в первом ряду сижу. И знаете, что интересно? Наверное, Павелменя с того света бережет. Едва Никитушка съехал, как Ольга Ивановна позвонилаи завела: «Алевтина Андреевна, не сдает ли кто квартирку? Милые люди, Олег сМашенькой, снять хотят». Я еще, помнится, удивилась приятному совпадению. Такэтого мало! Не успели Олежек с женой меня покинуть, дня не прошло, как звонитНюра и тот же вопросик задает: «Алевтина Андреевна, не сдает ли кто квартирку?Дочь моя замуж вышла, Илья хороший парень, да только молодым лучше житьотдельно». Оно верно, теща зятю всегда помеха. Вот вы не замечали страннуювещь: если живете совместно с родственниками, то постоянно раздражаетесь, аежели рядом с посторонними, то нервов тратите меньше. А почему? Да потому, чтотак, как свои, никто больше не достанет, до печени лишь самые близкие способныдокопаться. Ясное дело, я согласилась, перебрались они ко мне. И вот недавноужасная беда случилась! Нюре соболезнование я пока не выразила, рука неподнимается ей позвонить. У самой, правда, детей нет, но очень хорошо понимаю,каково матери пережить смерть дочери. Трагедия! Илья просто сам не свой. Нузачем он ушел? Хотя, понятно, горе…

У меня закружилась голова. Отбросив в сторонувсе предосторожности, я принялась допрашивать болтливую бабушку:

– У вас в последнее время жил Илья Каменев?

– Ну да. Только что же рассказывала.

– И сколько времени он здесь провел?

– Недолго. И вот такая трагедия, –пригорюнилась старушка.

– Илья женат на Алле?

– Да.

– Она дочь вашей подруги?

– Нет.

– Простите, вы сказали: «Мне позвонила Нюра».

– Верно. Но она мне не подруга.

– А кто?

– Хорошая знакомая, работали вместе, –зачастила Алевтина Андреевна. – Понимаете, во мне нет и капли снобизма,поэтому имею огромный круг общения. Павел всегда повторял: «Был бы человекхороший», я с мужем полностью солидарна. Не место красит человека, а человекместо. Именно так. Вот если разбираться по сути… Я занимала важный пост, сиделабухгалтером в НИИ исторических проблем. Ответственность высокая, оклад хороший,почет и уважение от начальства и всех сотрудников. А Нюра? Простая уборщица.Она ко мне в кабинет с ведром и шваброй приходила, но я никогда передполомойкой графиню из себя не корчила. И вот результат…

– Нюра? – подскочила я. – АннаИвановна Викторова?

– Верно, верно.

– Она вам позвонила и попросила сдать комнатымолодоженам?

– Так о том и веду речь, – назидательнопродолжила Алевтина Андреевна. – Кабы я из себя особу голубых кровейизображала, то не стала бы мне Нюра звонить, и жильцов бы я не получила. Хотявон какая драма вышла… Теперь предстоит других съемщиков искать.

– А что случилось?

Выгузова разгладила рукой скатерть.

– Ужасно!

– Очень вас прошу, поподробнейрасскажите! – взмолилась я.

Алевтина Андреевна не усмотрела в моей просьбеничего особенного.

– Приехали ребятки ко мне, – забубнилаона. – Милые такие, тихие, работали очень много. Я их редко видела.Аллочка в основном по командировкам ездила, считаные дни дома была, а Илюшапостоянно. Скромный, воспитанный, кухней он не пользовался, уж и не знаю, гдеел. Да и Аллочка не готовила, хозяйка она вообще никудышная была. Честноговоря, мало найдется мужчин, которые подобную супругу терпеть станут. Но Илья…он такой, знаете, субтильный, хрупкий, трудно себе даже представить, чтобы онот спутницы жизни что-то требовал. Не поверите, я его голоса практически неслышала, порой и не знала, дома он или нет. Вот Олег с Машей, те веселые были:не успеют войти, телевизор включат, она сковородками гремит, он в ванной поет.А Илья, словно тень, шмыг и нету. У меня даже было ощущение, словно япо-прежнему одна живу.

Вдохновленная внимательностью слушательницы,Алевтина Андреевна принялась вываливать на меня кучу подробностей.

Старуха пускала жильцов не только изматериальных соображений, ей еще было скучно одной куковать в необъятнойквартире. Поэтому со всеми постояльцами Выгузова заводила дружбу, делалась имкем-то вроде двоюродной тетушки и вовсю принимала участие в чужой жизни.Очевидно, подобное положение дел не напрягало и вторую сторону, поэтомуАлевтина Андреевна ощущала себя вполне счастливой. Ей хотелось выглядетьласковой хозяйкой, под патронатом которой находятся жильцы, и до сих порподобная роль удавалась даме с блеском. Но вот с Ильей и Аллой ничего похожегоне получилось. От Алевтины Андреевны они сразу отгородились глухой стеной.

– Такие странные, – запоздало удивляласьсейчас старушка, – все тишком, молчком, разобщенно. Вот Олег с Машенькой,те любили вместе по выходным в магазин сбегать, потом на кухне готовили, затемон в ванную пойдет и через минут десять, слышу, кричит: «Марусь, потри спинку!»Машенька к нему шмыг, вода течет, они там хихикают, гремят чем-то… Один разверевку оборвали, на которой мое бельишко сохло. Я только посмеялась – ясно,дело молодое, где уж тут о чужих ночнушках думать. Мне такое поведение понятно,мы сами с Павлом по юным годам куролесили, никто нам был не указ. А Илья сАллой, словно больные мыши, прокрадутся по коридору – не услышать. Не верите, яих ни разу вместе не видела, либо он дома, либо она. Что за пара такая? Знаете,даже удивилась, когда Илья горевать начал, думала, грешным делом, у нихразводом пахнет. А тут… Конечно, он не заплакал, это для него слишком сильнаяэмоция, но совсем помрачнел. Да!

– А что за горе случилось у вашихквартирантов? – сумела я наконец задать чрезвычайно интересующий менявопрос.

– Как? – изумилась АлевтинаАндреевна. – Разве я не сказала?

– Нет.

– Не может быть.

– Правда, правда!