– Света, – безо всякой обиды напомниладевица. – Это тоже не страшно, можно списать на переезд, смену обстановки,в конце концов. Привыкнете.

– И то верно, – прокряхтела Нюра, –пошли.

– Постой! – вдруг воскликнулаМаня. – Вот так уйти?

– И что? – блеснула стеклами странныхочков Света. – Проблемы не вижу.

– Бросить нажитое? – всхлипнула Маня.

– Ободранный буфет? – протянула Света.

– Ты не понимаешь, – прижала сухонькиекулачки к груди Маня, – тут наша жизнь прошла! Вся!

– Вы еще не умерли, – резко ответилауродливая девица. – В Америке отличное здравоохранение, у них столетниестарики бегают кросс. Хотя… Ни на чем не настаиваю, можете оставаться! Но глупоне использовать шанс.

– Шевелись, Маня, – велела Нюра, –нечего за дерьмо цепляться. Она… э… э… Как тебя?

– Света.

– Светочка правильно говорит, –продолжила Нюра. – В общем, я с ней отправляюсь, а ты, если уехатьбоишься…

– Нет, нет! – с испугом воскликнула МарияАндреевна. – Как же я одна!

– Хватит болтать, – разозлиласьСвета, – а то и впрямь без нас самолет улетит!

– Плохо мне, – прошептала Маня. –Сердце колотится, и по спине озноб, словно смерть близко, как будто по моеймогиле на каблуках ходят!

– Тю, дура… – ласково перебила подругуНюра. – Просто лететь боишься.

– Это совсем не страшно, – безо всякойулыбки пояснила Света. – У меня таблетки есть, примете и заснете, потомглазки распахнете, и вот он, Нью-Йорк!

– Ну, господь с нами, – перекрестиласьНюра и подхватила чемодан.

Троица исчезла за дверью лифта, а старушка,моя собеседница, слегка позавидовав соседям, решившим на старости лет пуститьсяв далекое путешествие, пошла спать, так и не дождавшись свою невестку.

– А почему вы назвали эту Свету странной? –в полном недоумении спросила я.

Бабушка улыбнулась:

– Причесана по-идиотски. Сейчас так молодыеволосы не укладывают: сзади хвост, спереди челка, как у пони. Очки дикие,круглые, совиные, стекла желто-синие. Похоже, со зрением у девочки проблема.Нос у нее негритянский, с широкими ноздрями, а губы точно ниточки. Совсем некрасавица. И вот не пойму: ну не дал тебе господь внешности, так хоть оденьсянормально. А эта нацепила на себя невесть что – пальто дурацкое, бесформенное,чулки темные. Знаете, вид, как у умственно отсталой.

В моей голове вспыхнул яркий свет понимания.

– И звали эту не совсем нормальную с видудевушку Светой? – протянула я.

– Ну да, – спокойно подтвердиластаруха. – Сама странная, а имя обычное. Почему вы так удивились?

Но мне было некогда продолжать беседу сбабкой. Резко повернувшись, я побежала к машине. Надеюсь, милая Лена, мама таки не оправившейся до конца от последствий комы Светланы, сумеет объяснить мне,откуда ее дочь столь хорошо знакома с Нюрой и Маней и по какой причине больнаядевушка собралась лететь вместе со старухами в Америку.

Дверь в квартиру Лены мне открыла незнакомаяженщина лет сорока пяти, полная, с добродушным лицом.

– Здравствуйте, – приветливо кивнулаона. – Вы к кому?

– Простите, где Света? – нервновоскликнула я. – И Лена? Мне очень с ними побеседовать надо.

Тетка вытерла мокрые ладони о передник.

– А вы кто?

– Виола Тараканова, Лена меня знает.

– И что? Близко дружите? – оживиласьнезнакомка.

– Да! – храбро ответила я. – Можносказать, лучшие подруги!

Лицо бабы приобрело странное, горько-радостноевыражение. Я, испугавшись, что меня сейчас уличат во вранье, лихо приняласьнаматывать клубок лжи.

– Понимаете, часто видеться не получается, уменя семья, а у Лены Светочка проблемная, надолго дочку она одну оставить немогла. Поэтому просто перезванивались, но последние дни мне никак не удавалосьсоединиться с Леной, вот и рискнула приехать. До меня кружным путем какие-тостранные слухи дошли, вроде Света в Америку уехала. Бред, да? А вы сами,простите, кем Леночке приходитесь?

Женщина всплеснула руками и начала сыпатьфразы:

– Лучшая подруга! Слава богу! Хоть выобнаружились! А то я почти в панике! Записную книжку не нашла! Концов никаких!Лена почти ничего сказать не успела!

Я вздрогнула:

– Почему не успела?

– Да вы пройдите в гостиную, небось дорогулучше меня знаете, – зачастила незнакомка. – Меня зовут Анна Кошкина.

– Вы председатель клуба «Мур», где так любятСвету! – воскликнула я. – Лена о вас говорила, а я запомнила, ужочень у вас, не обижайтесь, фамилия…

– Подходящая для хозяйки клуба любителейкошек, – усмехнулась Аня. – Действительно, нарочно не придумаешь –Кошкина и обожает кошек.

– Будь вы Собакина, получилось бысмешней, – бормотнула я.

– Верно, – кивнула женщина. – Выведь мне поможете? Во-первых, нужны деньги. Во-вторых… Кто у Лены еще изприятелей есть? Нельзя же, чтобы у гроба никто не стоял.

Я вцепилась пальцами в столешницу.

– Чьего гроба?

Анна схватилась за голову:

– Ох, простите! Вечно я так, не подумавши,брякну… Лена умерла!

Мне стало дурно.

– Когда?

Кошкина тяжело вздохнула, забормотала как быпро себя:

– Она проводила Свету в Америку – Майклнаконец формальности уладил, обо всем договорился. Вот только он Лену непригласил. Они так договорились: Светочка одна отправится, там ее прямо у трапавстретят и в клинику отвезут. Лена была просто в ажиотаже, но молчала про всеэто, мне Света разболтала…

– Ничего не понимаю, – тихо сказала,перебив женщину, я. – Света улетела когда?

– Дня два-три назад.

– Значит, вчера она не могла быть в подъезде уНюры и Мани!

– Вы о чем? – изумилась Анна.

– Лучше вы мне объясните суть, –взмолилась я. – Какая Америка? Зачем Свете за океан? Лена ни словом необмолвилась при нашей последней встрече ни о каких поездках! Кто такой Майкл?

– Вообще-то он Михаил Попов, – перебиламеня Аня, – но там, в Нью-Йорке, стал Майклом. Вы совсем не в курсе?