Алексей сел в свою машину и запустил двигатель, посмотрев на циферблат наручных тактических часов. Самое время было ехать в посольство, ведь, до начала ненормированного рабочего дня оставалось совсем немного времени…

Предместье Рима

Говард зашёл в заброшенный дом, ставшим его временным пристанищем. Подобных мест в его жизни было не мало и везде оставалась частичка его души, а израненная временем кукушка в часах отсчитывала года.

Льюис подошёл к столу, на котором стояла бутылка лондонского джина, и правой рукой свинтил с горлышка крышку. Он взял бутылку в левую руку, медленно поднес к пересохшим губам. Яркий свет прожектора на полу чуть слепил правый глаз, вызывая неприятные ощущения. Говард сделал несколько больших глотков джина и плюхнулся на старый диван. Льюис выпил ещё немного из бутылки, и белая пелена застлала его глаза, проплывая густым облаком перед ним. Безмолвная тишина оглушила Говарда немым эхом, который словно беззвучный раскат грома из прошлого врезался в память.

Льюис сделал ещё несколько больших глотков джина и выронил пустую бутылку из руки. Стекло брякнуло о старые деревянные половицы, вызвав в памяти Говарда звон бокалов, её улыбку, деревянный дом, горящий камин и чувство истинной любви.

Он закрыл глаза и, задыхаясь от тревоги и беспомощности, закивал головой, словно, принимая неизбежность дальнейших событий. Есть вещи, которые нельзя изменить, но необходимо смириться! Люди не всегда встречаются для счастья, а намного чаще для искупления собственных грехов.

Говард вытащил из кармана ветровки баночку с лекарствами и проглотил две капсулы. Он смотрел в заколоченное окно, откуда пробивались лучики дневного света. Они, как ангелы, спустившиеся с небес, давали надежду, разрезая темноту заброшенного дома, как и прожектор на полу.

Всё проходит! Всё пройдёт! Ветер грядущих времён заметёт пылью, остывшие следы, оставив лишь призрачные мгновения.

Льюис с трудом встал с дивана, покачнулся в сторону, чувствуя, что вот-вот потеряет равновесие и свалится на пол, но усилие мысли и воли, провели его к столу. Он сел на скрипучий рассохшийся стул и открыл ноутбук. Говард ввёл, дрожащей от напряжения рукой пароль доступа в операционную систему, и синхронизировал лэптоп со смартфоном. Он скопировал фото и видеофайлы на накопитель ноутбука и приступил к просмотру. Фотографии получились неплохие, а вот качество видео было не лучшим.

Льюис скопировал части фактур лиц участников разговора и перенёс их в программу распознавания лиц. Его указательный палец правой руки коснулся клавиши «Enter» и поиск был запущен. Оставалось только ждать, с чем Говард хорошо справлялся!

Он вытащил из пачки сигарету и, чиркнув зажигалкой, закурил. Ожидание — это особая часть человеческой жизни, где есть место всему: и вере, и надежде, и любви.

Льюис сделал пару затяжек, продолжая наблюдать за работой программы в режиме поиска, неотрывно смотря на экран ноутбука. Табачный дым наполнял пустоту частично разрушенной от времени гостиной. Говарду было здесь комфортно! Он не мог объяснить почему, но здесь ему казалось, что в этой пустоте живут призраки, разделяющие его переживания и боль.

Рука Льюиса подобрала с пола около ножки стола бутылку с недопитым дешёвым виски. Он откупорил пробку, зажав сигарету в губах, и поднёс горлышко к кончику носа. Резкий аромат этого пойла бил прямо в голову, но сейчас Говарда это совсем не беспокоило. Льюис поднёс к губам горлышко бутылки и в пару глотков допил содержимое бутылки. Его рука покатила пустую стекляшку по деревянному полу и, сделав затяжку табачным дымом, затушил окурок в консервной банке.

Программа выдала результат совпадений с базами данных, выведя короткий список из одного имени в небольшом «окне». Говард коснулся пальцами правой руки тачпада и открыл файл.

Одно совпадение было не лучшим результатом, но появилась хоть какая-то зацепка. Определить остальных участников разговора на видео не получилось из-за малого количества параметров для поиска.

Льюис открыл файл с досье на некого Люка Жюве, человека, наделённого частичкой теневой власти. О нём было известно достаточно: основатель банка «Deux Monde», работающий с крупными финансовыми потоками и распределением ряда инвестиций по всей Европе, как Западной, так и Восточной. Создатель консорциума «Confiance», куда входили крупные промышленные компания и ряд европейских банков. Состояние мсье Жюве составляло несколько миллиардов, а главным его девизом было: «Извлечение прибыли при минимальных затратах».

Из недвижимости официально мсье Жюве владел особняком в Париже и виллой на Сардинии, где находился весь последний месяц, если верить системе постоянного мониторинга. Скорее всего, туда он должен был вернутся и после обсуждений в палаццо. «Большая игра» только начиналась, а значит в Париже ему делать пока нечего!

Говард потёр усталые воспалённые глаза и, открыв электронную почту, написал письмо магистру Моретти о том, что собирается на Сардинию. В добавление к тексту, Льюис прикрепил несколько файлов разного характера и, стукнув указательным пальцем по тачпаду, отправил письмо.

Его пальцы правой руки вытащили из пачки очередную сигарету, которую Говард закурил. Он встал со стула и усталой походкой прошёл по гостиной, с болью в груди пнув пустую бутылку мыском тактического ботинка. Льюис вышел из дома, миновав тёмный маленький холл. Говард остановился и поднял голову вверх, устремив свой взор на чистое голубое небо, где жизнь и смерть: синонимы друг друга!

Москва. Засекреченный объект ФСБ

Горячий чай в кружке стоял на рабочем столе Романова, издавая тонкую ниточку пара. Он сидел на офисном кресла, положив локти на подлокотник и откинув голову на подголовник. Настольная яркая светодиодная лампа освещала распечатанные фотографии, присланные вместе с другими файлами капитаном Грибовым. На экране ноутбука стоял на паузе один из аудиофайлов, записанных с помощью лазерного микрофона. Сомнений не оставалось, что Хабаров имеет отношение к «двойной игре». Пусть абстрактные фразы разговора и пытались обходиться без уточнений и утверждений, но для хорошего аналитика всё сразу становилось ясно и понятно. «Консул» из разговора — был дипломат из МИДа Италии, которого собирались завербовать, как ценного агента. В реальности же Джан-Луиджи Спинацолла должен был стать одним из важных каналов дезинформации для российских спецслужб, созданный «великими комбинаторами» из Лэнгли. Их желание обставить всех и вся, больше походило на параноидальную шизофрению! При интересной задумке, исполнение, как всегда, хромало минимум на одну ногу. Уверенные в собственной гениальности, ребята из Лэнгли не стремились замечать ряд несоответствий, а подполковник Хабаров должен был их подчищать.

Андрей сразу узнал на фото из церкви Джейка Майлза, уже в меру старого, но талантливого оперативника старой школы Лэнгли, чьи кураторские способности граничили с полным доминированием над своими агентами. Это означало, что в