– Дарезия старше, только и всего, – пожал плечамиОскайн. – Это отнюдь не означает, что она лучше. Так или иначе,согласитесь, что до сих пор то, что вы видели в Астеле, не слишком отличаетсяот вашей эленийской Пелозии.

– Да, – согласился Спархок, – несомненноесходство существует.

– Когда мы достигнем границы степей, этому сходствупридет конец. Западные две трети Астела – типично эленийские. От границы степейи до границ Атана Астел становится стирикским.

– Как это произошло? – спросил Эмбан. – ВЭозии стирики рассеяны по всему континенту. Они живут в своих деревнях, посвоим законам и обычаям.

– Насколько ты сегодня космополитичен, Эмбан?

– Ты собираешься оскорбить мои провинциальные взгляды?

– Надеюсь, что не слишком сильно. Эленийцы изначальнобыли фанатиками. – Оскайн поднял руку. – Позволь мне закончить,прежде чем ты взорвешься. Фанатизм – это разновидность эгоизма, а ты, мнедумается, согласишься, что эленийцы весьма высокого мнения о себе. Они, похоже,считают, что Бог улыбается в первую очередь им.

– А разве это не так? – притворно удивился Эмбан.

– Прекрати. По причинам, понять которые по силам одномуБогу, стирики особенно раздражают эленийцев.

– Это я могу понять без труда, – пожал плечамиЭмбан. – Они смотрят на нас свысока, точно на детей.

– С их точки зрения, мы и есть дети, вашасветлость, – вставил Спархок. – Цивилизация стириков существует ужесорок тысяч лет. Мы начали немного позже.

– Каковы бы ни были причины, – продолжалОскайн, – первым побуждением эленийцев всегда было изгнать – илиуничтожить – стириков. Вот почему стирики переселились в Эозию куда раньше вас,эленийцев. Их загнал в те безлюдные края эленийский фанатизм. Однако Эозия былатогда не единственным безлюдьем. Существовал еще край вдоль атанской границы, имногие стирики в древности бежали туда. Когда была создана Империя, мы,тамульцы, попросили эленийцев оставить в покое стириков, живущих в окрестностяхСарсоса.

– Попросили?

– Мы были весьма настойчивы – и за нашей спиной стоялиатаны, которые маялись от безделья. Мы позволили эленийскому духовенствупроизносить с кафедры обличительные проповеди, но разместили вокруг Сарсосадостаточно атанских гарнизонов, чтобы разделить эленийцев и стириков. Такгораздо спокойнее, а мы, тамульцы, просто обожаем покой. Думается мне, господа,что когда мы попадем в Сарсос, вы найдете чему удивляться. Это единственныйистинно стирикский город во всем мире. Поразительное место, господа. Богулыбается там совершенно особенной улыбкой.

– Ты все говоришь о Боге, Оскайн, – заметилЭмбан. – Я полагал, что постоянное упоминание имени Божьего – чистоэленийский недостаток.

– Вы более космополитичны, чем я предполагал, вашасветлость.

– Но что же все-таки вы имеете в виду, когда говорите оБоге, ваше превосходительство?

– Мы употребляем это слово в общем смысле. Нашатамульская вера не слишком-то глубока. Мы считаем, что отношения человека сБогом – или богами – это его личное дело.

– Это ересь, Оскайн. Ересь, которая оставляет церковьне у дел.

– Совершенно верно, Эмбан, – усмехнулсяОскайн. – В Тамульской империи поощряются еретические взгляды. Благодаряэтому у нас есть о чем поговорить в долгие дождливые дни.

Они выехали в путь на следующее утро в сопровождениибольшого количества пелоев. Отряд, продвигавшийся на северо-восток, напоминалуже не столько армию, сколько переселение народов. Кринг и Тикуме в последующиенесколько дней ехали почти все время вместе, возобновляя свои родственные связии обсуждая разведение скота.

Во время путешествия от Пелы к границе степей Спархок былвесь внимание, однако сколько ни старался, так и не смог уловить следов того,как Афраэль играла со временем и расстоянием. Богиня-Дитя была чересчурискусна, чтобы человеческий глаз мог заметить ее безупречные манипуляции.

Как-то, когда Даная ехала с ним на крупе Фарэна, Спархокзаговорил о том, что его беспокоило.

– Я не то чтобы любопытствую, но, судя по всему, прошлооколо пятидесяти дней с тех пор, как мы сошли на берег в Салеше. А сколько же –на самом деле?

– Немного поменьше, Спархок, – ответилаона. – Наполовину – уж наверняка.

– Мне бы хотелось получить точный ответ, Даная.

– Я не очень-то хорошо разбираюсь в цифрах, отец. Язнаю разницу между «несколько» и «много», а это ведь и есть самое главное,верно?

– Но не самое точное.

– Тебе так важна точность, Спархок?

– Без точности нельзя мыслить логически, Даная.

– Ну так и не мысли логически. Попробуй интуицию –просто так, для разнообразия. Может быть, тебе даже понравится.

– Так все же – сколько, Даная? – не отступал он.

– Три недели, – пожала она плечами.

– Это уже лучше.

– Ну… более или менее.

Граница степей была отмечена густым березняком, и здесьТикуме и его соплеменники повернули назад. Поскольку день близился к концу,королевский эскорт стал лагерем на краю леса, чтобы уже при свете дняотправиться в путь по дороге, извивавшейся среди деревьев и сейчас елеразличимой.

Когда развели костры и начали стряпать ужин, Спархококликнул Кринга, и они отправились искать Энгессу.

– У нас необычное положение, господа, – сказалСпархок, когда все трое отошли от лагеря, к самому краю леса.

– Как это, Спархок-рыцарь? – спросил Энгесса.

– В нашем отряде три разновидности воинов и, я полагаю,три различных военных тактики. Нам бы стоило обсудить наши различия, чтобы вслучае стычки не путаться друг у друга под ногами. Обычная тактика рыцарейцеркви основана на нашем снаряжении. Мы носим доспехи и ездим на крупных конях.

– Мы предпочитаем срезать с противника кожуру, как сяблока, – сказал Кринг. – Мы носимся верхом вокруг вражеского войскаи отхватываем от него по кусочку.

– Мы сражаемся пешими, – заключил Энгесса. –Нас обучают драться независимо, а потому мы просто бросаемся на врага и бьемсяс ним врукопашную.

– И всегда побеждаете? – спросил Кринг.

– До сих пор – всегда, – пожал плечами Энгесса.