– И вправду, что может быть страшнее, когда крадешься взарослях в полной темноте – и вдруг видишь, что солнцу вздумалось взойти внеурочное время?

– Берит, множество битв было когда-то предотвращенотем, что ночь вдруг засияла светом, а битва предотвращенная порой даже лучше,чем выигранная.

– Я это запомню, Спархок.

День клонился к закату, и веселье на вершине холма сталонесколько натянутым. Число веселых историй и шуток, в конце концов, небесконечно. Воины, расположившиеся вокруг холма, коротали время, осматриваясвое снаряжение или просто отсыпаясь. Незадолго до заката Спархок встретился удороги со своими друзьями.

– Если и теперь они не поняли, что сегодня мы с местауже не сдвинемся, значит, они на редкость тупы, – заявил Келтэн.

– Да, устроились мы прочно, – согласился Улаф.

– Можно предложить, Спархок? – спросил Тиниен.

– Почему ты всегда так спрашиваешь?

– Привычка, наверное. Меня учили быть вежливым состаршими. Так вот, даже самое лучшее заклинание не даст нам того света, которыйесть у нас сейчас, до захода солнца. Мы знаем, где они, мы заняли позиции иотдохнули. Почему бы нам немного не поторопить события? Если мы вынудим ихатаковать сейчас, то будем биться при свете дня.

– Но как вы собираетесь вынудить кого-то к нападению,если он нападать не желает? – спросил патриарх Эмбан.

– Мы начнем открытые приготовления, вашасветлость, – ответил Тиниен. – Так или иначе, логично было бы уженачинать укрепляться. Поставим частокол вокруг холма и начнем копать траншеи.

– И рубить деревья, – добавил Улаф. – Мыпрорубим широкие просеки в глубину леса и свалим срубленные стволы так, чтобыони помешали противнику пробираться через лес. Если они намерены атаковать нас,пусть идут в бой по открытой местности.

Времени на это ушло на удивление мало. Колья для частоколабыли уже заострены и лежали наготове, аккуратными стопками. Врыть их в землюбыло делом считанных минут. Березы в лесу были толщиной не больше десяти дюймови без усилий падали под топорами воинов. Срубленные деревья отволакивали в леси наваливали беспорядочными грудами, через которые перебраться было невозможнодаже для пешего.

Спархок и его друзья вернулись на вершину холма, чтобыоттуда наблюдать за приготовлениями.

– Почему они не нападают сейчас, когда работа еще вразгаре? – напряженно спросил Эмбан у рыцарей.

– Потому что подготовка атаки требует времени, вашасветлость, – пояснил Бевьер. – Разведчики должны вернуться к своим исообщить командирам, чем это мы тут занимаемся; командиры должны пробратьсячерез лес и лично взглянуть на наши приготовления; а потом им нужно собратьсявсем вместе и обсудить, что же теперь делать. Они замышляли засаду и навернякане готовы атаковать укрепленные позиции. Дольше всего времени уходит на то,чтобы приспособить свое мышление к новой тактической ситуации.

– И сколько же?

– Это зависит исключительно от личных качеств того, ктоими командует. Если он был твердо намерен устроить нам засаду, то теперь будетдумать еще неделю.

– Тогда он обречен, Бевьер-рыцарь, – жестко сказалЭнгесса сириникийцу. – Как только мы обнаружили прячущихся в лесу воинов,я послал дюжину моих людей в гарнизон в Сарсосе. Если наш враг будет думатьбольше двух дней, за спиной у него окажутся пять тысяч атанов.

– Славно придумано, атан Энгесса, – одобрил Тиниени задумался. – У меня есть одна мысль, Спархок. Если наш безымянныйприятель охвачен нерешительностью, мы можем попросту продолжать укреплениенашего оборонительного рубежа – траншеи, заостренные колья, всякого родапрепятствия. Каждое добавление заставит его заново обдумывать ситуацию – а этодаст нам возможность заняться новыми укреплениями, и так далее. Если мы сумеемудержать его в этом состоянии, с тыла к нему подойдут атаны Сарсоса и снесутего войско с лица земли прежде, чем он успеет пустить его в ход.

– Хорошая идея, – кивнул Спархок. – Так исделаем.

– Я всегда думал, что солдаты только и делают, чторубят врага мечами и топорами, – признался Эмбан.

– Этого тоже хватает, ваша светлость, – усмехнулсяУлаф, – но иногда не мешает и похитрить с противником. – Он взглянулна Бевьера. – Машины?

Бевьер заморгал. Почему-то загадочные вопросы Улафанеизменно ставили его в тупик.

– Поскольку времени у нас в достатке, мы могли бысоорудить на вершине холма несколько катапульт. Атака под градом камней –занятие не из самых приятных, а когда человек получает по головепятидесятифунтовым булыжником, это его почему-то приводит в некоторое смятение.Если уж мы намерены выдержать осаду, нужно делать это по всем правилам. –Улаф оглядел слушателей. – И тем не менее, – сказал он, – ятерпеть не могу осады. Я хочу, чтобы все это поняли.

Воины взялись за работу, а дамы и молодые люди, развлекавшиеих, продолжили свое веселье, которое было теперь еще более натянутым.

Спархок и Келтэн занялись укреплением бруствера на вершинехолма. Поскольку этот бруствер должен был защищать его жену и дочь, прочностьэтого укрепления весьма заботила принца-консорта.

В веселой болтовне под тентом все чаще появлялись тягостныепаузы, и Стрейджен вынужден был заполнять их игрой на лютне.

– Он сотрет себе пальцы, – проворчал Келтэн,укладывая на место очередной валун.

– Стрейджен обожает всеобщее внимание, – пожалплечами Спархок. – Он будет играть, покуда кровь не потечет из-под ногтей– было бы кому слушать.

Лютня Стрейджена заиграла какой-то старый мотив, и он началпеть. Спархок не обладал особым музыкальным слухом, но должен был признать, чтоу талесийского вора красивый голос.