Федор Андреевич? — буквально заорал он. — Я тебе что — таксист, что ли? Или шофер твой персональный? До дома его довез, так ещё и машину ему в гараж загнать? А мне самому потом как — на автобусе добираться?! Ну ты даёшь!

Федор струхнул:

— Да я ничё, я так… Спросил только.

— Спросил он!.. — старшина снял фуражку и сердито похлопал по ней рукой, словно стряхивая пыль. — Как протрезвеешь, приедешь на штрафстоянку, заберешь свою «Ниву». До разбора можешь пока ездить с протоколом, а потом жди повестку, и уж как решат…

На непонятную суету у ворот и на громкий разговор из дома вышла жена Федора Светлана. Увидев человека в милицейской форме за рулем мужниного автомобиля, она сразу поняла, в чем дело.

— Допрыгался! — сузив глаза и уперев руки в бока, покачала она головой, после того как гаишник развернулся перед их воротами и уехал прочь. — Съездил на рыбалку!

Федор, не глядя на неё, виновато переступил с ноги на ногу.

— А этот где? — Светлана дернула рукой в сторону. — Дружок твой? Тоже заграбастали?

— Да нет… Он раньше уехал, проскочил, наверное… А может, через Сухой лог поехал, по полям. Ему раньше домой надо было…

— А ты какого черта там высиживал?! — распалялась жена.

Беспомощный и виноватый вид мужа придавал ей уверенности и силы.

— Так это… Клёв был, вот и…

— О-о-ой… Вы посмотрите на него! — Светлана всплеснула руками. — Рыбак выискался! Дурак ты, а не рыбак! Клёв у него был, да только мозгов не было!

— Ну чё орешь-то? — огрызнулся Федор, решив всё же защищаться. — И так на душе погано, ты ещё…

— Да ну?! Ах ты, бедненький… Так, может, пожалеть тебя, а? Приголубить? — криво ухмыльнулась жена. — Ну иди, обниму, поглажу… дубинушкой по головушке… Права-то отберут, так чего делать будешь?! Где работу новую возьмешь? — ударила она по самому больному месту.

Именно этот вопрос больше всего и мучил сейчас Федора. Уже пятнадцать лет он крутил баранку, будучи шофером сначала в совхозе, а последние годы у местного фермера, прибравшего к рукам и поля, и технику после того, как тот совхоз обанкротился. Привык Федор к работе своей, да больше душа у него ни к чему и не лежала. Впрочем, дело даже не в душе, а в том, что другой работы у них в деревне особо и не найти было. Ну и, как ни крути, а всегда иметь грузовик под рукой, это дело хорошее. Хоть и зорко следил фермер за своей техникой, но… В общем, не оставался Федор без левого заработка: то одному что-то привезет, то другому, бензин опять же… Да и сама зарплата была у него по деревенским меркам не плохой. Поэтому для Федора водительское удостоверение было не просто документом, это была, считай, вся его жизнь. И жизнь эта без водительских прав виделась ему крайне туманной и неопределенной.

Он сердито глянул на жену:

— Ну чего ты начинаешь? Сам не знаю, что ли?

Но Светлана вошла в раж и менять гнев на милость, похоже, не собиралась. Увидев это, муж махнул рукой и, повернувшись, пошел по улице прочь. Пошел к своему другу Ивану Комуткову, тому самому, о котором говорила жена, и с которым ездил на рыбалку.

Комутков, живший на соседней улице, был дома. Разложив во дворе резиновую лодку, он сушил её на солнышке, поднявшемся уже довольно высоко. Во дворе стоял его мотоцикл «Днепр» с коляской. Завидев Федора, Иван заулыбался:

— Ну как? Натаскал ещё?

Настроение у него было хорошее, так как он успел по приезду глотнуть пивка, а грядущий субботний день не сулил никаких хлопот.

Федор, не отвечая, хмуро вошел во двор, молча сел на крыльцо, достал из мятой пачки сигарету и закурил.

— Ты чего такой? — Иван присел рядом, с тревогой заглядывая другу в глаза. — Чё случилось-то, Федь?

— Чё-чё… — тот выпустил под ноги струю дыма. — Влетел я, Ваня, по полной, кажись…

— В смысле?

Белоус, не глядя на приятеля, сплюнул в сторону прилипшую к языку табачинку.

— Ты домой где ехал? По гравийке или через Сухой лог?

— По гравийке… Да чего стряслось-то?

— Ну и как? Никого там не было?

— Где? На гравийке, что ли? Никого… А кто там должен быть?

— Кто-кто… — Федор затянулся и снова пустил густую струю дыма. — Гаишники, вот кто…

— Чего? — нахмурился Комутков. — Какие ещё гаишники?

— А какие они бывают? Не видал, что ли? С палочками такими полосатыми…

— И чё? Сцапали?

— Сцапали…

Белоус сердито поднялся, прошелся по двору, пнул зачем-то колесо «Днепра» и энергично затушил сигарету, с силой вдавив её в консервную банку, лежавшую на крыльце. Снова присел.

— И чего щас? — Иван сочувственно посмотрел на друга.

— Чего-чего… Машину на штрафняк забрали, да это-то фиг с ним, после обеда съезжу, заберу. Прав же лишить могут! Чего я тогда делать буду? Работу новую искать?

— М-да уж… Дела́… Как тебя угораздило-то? Чё, не увидал их загодя-то? Чтоб нырнуть куда с дороги?

— Ага, увидишь их! Они ж как партизаны прячутся. Выскочил один из кустов как черт из табакерки. Куда там денешься? Заднюю же прямо перед ним не врубишь. А от меня — как от пивной бочки… Да не-е… — Белоус вяло махнул рукой. — Там без вариантов было.

— М-да… — повторил Комутков. — Ну и чего сейчас делать собираешься?

— Да кто б мне сказал, чего делать… Хоть бы права вовсе не забрали. Уж штраф я бы любой заплатил, только бы не лишили. У тебя там никого знакомых, случаем, нету? В ГАИ этом? — Федор с надеждой глянул на приятеля.

— Откуда?.. — развел тот руками. — Были б, так сразу б сказал.

Какое-то время посидели молча. На крыльцо из дома вышла кошка, замурчав, стала тереться о ноги хозяина.

— Да подь ты… — отпихнул тот её. — Не до тебя сейчас.

— Где твоя-то? — задумчиво спросил Федор.

— Нинка-то? Да они с дочкой сегодня на первом автобусе к матери укатили, в Дмитриевку. Я ж тебе говорил вчера. Чего я раньше-то уехал, их застать надо было. На последнем вернуться должны, часам к восьми только.

— Мгм…

Иван вдруг резко пихнул друга в плечо:

— Слышь! А что, если к Лёхе подкатить, а? — посмотрел он на Федора, широко раскрыв глаза. — Он-то точно всех там знает. Может, подскажет чего или поможет как-нибудь…

— К какому Лёхе? — не понял Белоус.

— Ну к Горбылеву-то! К участковому!

Федор скептически скривил губы:

— Думаешь? Да он какой-то не такой стал как из города вернулся. Мутный какой-то…

— Да ну и чего? Всё равно ведь одноклассники! Куда он денется? Поди, подскажет