Я налила себе кофе в чашку с надписью: «Минздравпредупреждает: обращаться ко мне, пока я не выпью первую чашку кофе, опасно длявашего здоровья». Чашка эта стояла у меня в офисе, пока мой босс не обвинилменя в устрашении клиентов. Новую я пока не выбрала. На ней должна бытьподходящая надпись.

На ящике стояла новая блестящая кофеварка с открыткой. Япригубила кофе и вскрыла конверт.

«Чтобы согреть твое тело и заполнить эту пустую cuisine».Кухню по-французски. В записках Жан-Клод часто вставлял французские слова, идаже прожив пару сотен лет в этой стране, не всегда правильно строил английскиефразы. Говорил он безупречно, но многие говорят на втором языке лучше, чемпишут. Конечно, это мог быть окольный способ учить меня французскому – иполучалось. Он пишет записку, а я потом его ищу и спрашиваю, что она значит.Когда тебе шепчут на ухо французские нежности, это класс, но через какое-товремя начинаешь задумываться, что они значат. Бывали и другие уроки, но о них япублично рассказывать не собираюсь.

– Приятные цветы, – сказала Ронни.

Голос у нее был совершенно безразличный, но по поводуЖан-Клода она сообщила мне свое мнение без околичностей. Она считала, что оннаглый тип. Я с ней была согласна. Она считала, что он олицетворяет зло. С этимя не соглашалась.

Я села на дальнем краю восьмиугольного возвышения, спиной кстене, голова чуть ниже уровня окон.

– Ронни, мне на сегодня хватит нравоучений. О'кей?

Она пожала плечами и отпила кофе:

– Ты уже взрослая девушка, Анита.

– Сама знаю.

Я даже сама услышала, насколько резко ответила.

Автомат я положила рядом на пол, вместе с пальто. Подула накофе, черный и крепкий. Иногда я добавляю сахар и сливки, но для первой чашкисойдет и черный.

– Джемиль нам рассказал, – произнес Луи. – Выс Ричардом действительно вызывали силу посреди «Цирка»?

Я отпила кофе и только потом ответила:

– Очевидно.

– У крысолюдов нет эквивалента лупы, но это же необычная способность – вот так вызывать силу.

Ронни переводила между нами взгляд слегка расширенных глаз.Я ей рассказывала, что творится в моей жизни, и она ошивалась со мной и смонстрами достаточно долго, чтобы встретить Луи, но все же этот мир был для неечужой и новый. Иногда я думала, что ей бы лучше держаться от монстров подальше,но, как она сама сказала, мы обе взрослые девушки. Иногда она даже пистолет ссобой носит. Так что может решать сама за себя.

– Я уже больше десяти лет вервольф, – сказалДжемиль. – Это моя третья стая. И я никогда не слышал, чтобы лупа моглапомочь Ульфрику вызвать силу за пределами лупанария – то есть места нашей силы.Обычно лупа и этого не может. Первая на моей памяти, кто умел вызывать силу влупанарии, была Райна. Она даже без полной луны умела делать штуки,увеличивающие ее силу, но ничего подобного тому, что я сегодня испытал.

– Джемиль говорит, что ты помогла Ричарду вызватьдостаточно силы, чтобы его вылечить, – добавил Луи.

Я пожала плечами – осторожно, чтобы не пролить кофе.

– Я помогла Ричарду овладеть его зверем. Это вызвало...что-то. Не знаю что.

– У Ричарда был припадок ярости, и ты помогла емуприйти в себя? – спросил Луи.

Я посмотрела на него.

– Ты видел его припадки?

– Один раз.

Я поежилась.

– Этого вполне достаточно.

– Но ты помогла ему справиться со зверем.

– Так и было, – сказал Джемиль, и вид у негопочему-то был довольный.

Луи глянул на него и покачал головой.

– К чему вы все это? – спросила я.

– Я говорил Ричарду, что ему не станет лучше, пока онне вычеркнет тебя из своей жизни. Полностью. Я думал, он должен тебя забыть,чтобы исцелиться.

– А сейчас ты передумал?

– Если ты умеешь помогать Ричарду держать его зверя вузде, тогда ты ему нужна. Мне все равно, как вы договоритесь, Анита. Но если онв ближайшее время чего-нибудь не предпримет, то погибнет. Чтобы этого неслучилось, я готов почти на все.

Впервые я поняла, что Луи мне больше не симпатизирует. Онлучший друг Ричарда, так что я его понимаю. Если бы он бросил Ронни так жегрубо, как я Ричарда, я бы тоже злилась.

– Даже посоветуешь ему снова со мной видеться? –спросила я.

– Это то, чего ты хочешь?

Я покачала головой, не глядя ему в глаза.

– Не знаю. Мы связаны друг с другом на целую вечность.Слишком долго, чтобы друг на друга злиться.

– Слишком долго, – сказал Ричард, появляясь вдверях, – чтобы наблюдать тебя в его объятиях.

В голосе его не чувствовалось горечи, была только усталость.Густые волосы и мускулистый торс покрывала белая пыль. Даже на джинсах былапыль. Больше всего он походил на персонажа какого-нибудь порнофильма, гдемастеровитый мужик утешает одинокую хозяйку дома. Ричард подошел к розам.

– И всегда видеть белые розы с твоим именем. – Онтронул единственную красную, улыбнулся. – Отличная символика.

Рука Ричарда сомкнулась над алым цветком, а когда он раскрылладонь, красные лепестки рассыпались по столу. На столешницу упала капля крови– Ричард напоролся на шипы.

Ронни большими глазами смотрела на оборванную розу. Потомглянула на меня, подняв брови, но я не знала даже, каким выражением лица ейответить.

– Это ребячество, – сказала я.

Ричард повернулся ко мне, протягивая руки.

– Очень жаль, что нашего третьего здесь нет, чтобыслизать эту кровь.

Я почувствовала, как мои губы сводит неприятная улыбка, иответила раньше, чем смогла остановиться. А может, я просто усталасдерживаться.

– В этой кухне есть не меньше трех персонажей, которыебыли бы рады слизать кровь с твоей кожи, Ричард. Я к ним не принадлежу.

– Сука ты! – Он стиснул кулаки.

– Гав, гав, – ответила я.

– Перестаньте, оба! – Луи вскочил с места.

– Я перестану, если он перестанет.

Ричард отвернулся и сказал, ни на кого не глядя:

– Простыни на кровати мы сменили, но все равно грязиеще полно. – Он раскрыл ладонь. Кровь заполнила линии руки, как рекарусло. Ричард повернулся ко мне, глядя злыми глазами: – Могу я где-нибудьпомыться? – Он медленно поднял руку и слизнул кровь подчеркнутым жестом.

Ронни тихо пискнула – почти ахнула. Я не побледнела: этотспектакль был мне знаком.

– Наверху есть ванная с душем. Дверь напротив спальни,в коридоре.