— Хорошо, — согласилась я. — Допустим, у меняедет крыша, а что скажут умники?

— Ничего, — подумав, вздохнула Женька. —Конечно, кое в чем ты права: Лелька послушная девчонка, двор не покинет ичужому человеку руки не даст. Свистнуть ребенка из такого дворика в самом делезанятие не из легких. Выходит, ее как-то выманили со двора, а схватили уже наулице.

— И она не закричала?

— Не пережимай, ей шесть лет, и похититель мог не датьей возможности даже пискнуть.

— Тогда он был на машине, — кивнула я, —иначе не склеивается.

— Разумеется, на машине. И машина стояла где-тонеподалеку. — Мы переглянулись, и Женька заметила неуверенно: — Думаешь,менты такие дураки и этого не сообразили?

— Не в том дело, — поморщилась я. — Не каждыйчеловек может спокойно разговаривать с блюстителем порядка. Я вот всегдапугаюсь, к примеру.

— Ты? — скривилась Женька, явно не поверив. —Да у тебя муж — тот же мент.

— При чем здесь муж? — разозлилась я.

— Ладно, не заводись, — вздохнула подружка. —Основную мысль я просекла. Ты хочешь сказать, что кто-то непременно видел, какЛелька покинула двор. Но менты обошли все квартиры, все…

— Кто-то в волнении просто не вспомнил что-то важноеили решил, что увиденное им к исчезновению девочки не имеет отношения, ипромолчал.

— А нам расскажут? — закончила мою мысль Женька.

— Надеюсь, — кивнула я.

Остаток ночи и утро прошли в напрасном ожидании. О ребенкепо-прежнему не было никаких известий. Часам к девяти все начали расходиться наработу. Остались только родители девочки, не смыкавшие глаз вторую ночь и кэтому моменту совершенно измученные, Веркина сестра Наталья да мы с Женькой. Водворе появились жильцы, и мы, переглянувшись с подружкой, шепнули Наталье:

— Мы во двор, вдруг узнаем что путное. — Такивнула в ответ, хотя вряд ли нас слышала.

Через пять минут мы сидели на скамье возле той самойпесочницы на детской площадке. Вскоре к нам присоединились две старушки, внукикоторых с энтузиазмом раскатывали на велосипедах.

— Как себя чувствует Верочка? — тут же спросиламеня соседка справа, я с ней знакома не была, но она, как видно, признала вомне Веркину подругу, что послужило косвенным подтверждением моей правоты:человек в этом дворе не останется незамеченным.

— Плохо, — с готовностью ответила Женька, радуясьлегко завязавшемуся разговору.

— Есть новости?

— Никаких. Всю ночь глаз не сомкнули. Вот вышли во дворпроветриться, с Верой пока осталась ее сестра.

— Да, — дружно вздохнули старушки. — Чтоделается, ребенка одного во двор не выпустишь. Я сама всю ночь не спала, исердце разболелось, просто беда… может, найдут Оленьку, ведь такая девочкахорошая…

Обе женщины опять вздохнули, а я вдруг разозлилась, потомучто почувствовала, что нашу Лельку увидеть они не чаяли. Конечно, винить ихбыло глупо, и я попробовала успокоиться, на это потребовалось время, впродолжение которого Женька активно поддерживала разговор. Выяснить удалосьнемного. В тот день, когда исчезла Лелька, примерно с трех часов старушки быливо дворе, но отдыхали не на этой скамейке, а на той, что возле второгоподъезда. Марья Петровна вышла погулять со своей собакой, дворняжкой по кличкеПушок, тот развлекался самостоятельно, а хозяйка обсуждала последние новости.Второй подъезд как раз на выезде со двора.

— А чужих машин во дворе в тот день не было? —спросила Женька.

— Так у нас во дворе никто машины не ставит. Еще годатри назад Новиковы возле своего окна столб врыли, теперь и не проедешь.«Скорую» Иванычу из двенадцатой вызывали, так ей пришлось с того двора мимогаражей подъезжать, тогда еще Петровна, жена его, с Новиковыми разругалась,мол, с их столбом мы тут погорим все и пожарка подъехать не сможет. Конечно,права Петровна, но и Ларису понять можно, ведь, пока столб-то не врыли, под ихокнами машины ставили все, кому не лень. Мало того, что ни свет ни заряподъезжают, так еще прямо тут же их и моют, вся грязь по асфальту.

— А где же тогда оставляют машины? — влезла я.

— У нас машин почти ни у кого нет, а ставят под окнамис той стороны. — Старушка имела в виду улицу, на которую выходил фасаддома. От проезжей части дом отделяли широкий тротуар, затем газон с высаженнымивдоль всей дороги кустами боярышника, к тому же, если я ничего не путаю, в трехшагах от магазина находится знак «Стоянка запрещена». Если предполагаемыйпохититель оставил машину там, то рисковал нарваться на вездесущих сотрудниковГАИ. Если он не дурак, то должен избегать риска.

В этот момент из-за угла избушки на курьих ножках прямо кмоим ногам бросился персиковый пудель. Занятая своими мыслями, я не сразу егозаметила и вздрогнула от неожиданности. Пудель был в ошейнике и волок за собойтонкий поводок.

— Смотри-ка, сбежал, — заволновалась одна изстарушек и попыталась схватить поводок, однако пудель успел отскочить иприпустился к ЖКО. — Чья собака-то? — удивилась женщина и дажеприподнялась со скамьи, оглядывая двор. — Ведь выскочит на улицу ипотеряется…

— А это не та, что позавчера здесь бегала?

— Когда?

— Ну… перед тем как Оленька пропала, помнишь, подвору-то носилась?

— Да нет.

— Чего нет, точно эта, рыжая.

— Ну и что, что рыжая, этот пудель.

— Да, точно, он и был…

— Чего ты выдумываешь? Не было у той собаки поводка, ипорода другая. Уши длинные, кудрявые, забыла, как такая порода называется… — Вэтот момент из подъезда по соседству вышла молодая женщина, и старушка громкопозвала: — Галя, позавчера по двору собачонка бегала, рыженькая, помнишь? Какона называется?

— Коккер-спаниель, что ли? — ответила Галя.

— Ага. Слышала? — повернулась она к своейсоседке. — Коккер-спаниель, а это пудель.

— Может, и спаниель, только похожа…

Они продолжили болтовню о собаке, а я неожиданно замерла,чувствуя, как забилось сердце при слове «коккер-спаниель». Дело в том, чтоЛелька мечтала о собаке, а точнее, как раз о коккере. Я даже хотела подарить ейщенка, но родители были категорически против, и от идеи пришлось отказаться.

Боясь спугнуть удачу, я спросила осторожно: