– Хм… В общем, я забрела в закрытыйдоступ и стала искать книжечки про вирусную любовную магию. Вот бы, думаю, весьмир в меня влюбился! А тут – фук! – слышу голос. Угадай чей? Поклепа! Тысам знаешь, Шурасик, я девушка скромная, мне Гроттерша с Пипой и так все нервыиспортили, и лишних истерик на голову не надо. Я нырнула за стеллаж изатаилась. Вначале только Поклеп говорил, потом кто-то стал ему отвечать. Яслышу, что это Безглазый Ужас! Остановились от меня – рукой дотянуться. Язатаилась, почти не дышу, только шепчу про себя заклинание временнойневидимости, чтоб не засекли…

– И о чем они говорили? –нетерпеливо спросил Шурасик.

Гробыня извлекла зудильник и стала быстроводить пальцем по поцарапанному дну, вычерчивая руны.

– А вот… Я же хитрая девочка!.. Я всезаписала! Как говорят лопухоиды, самый дешевый подслушивающий аппарат лучшесамой хорошей памяти!..

На дне миски в сетке царапин появилисьстеллажи с книгами. Долгое время Шурасик, кроме книг, ничего не различал, и,поняв это, Склепова ткнула длинным ногтем в угол экрана.

– А ты чего ждал? Широкоформатного кино?Я зудильник смогла только боком просунуть.

Шурасик увидел Поклепа и Безглазого Ужаса.Ужас парил в полуметре от пола в заляпанной кровью рубахе,мертвенно-неподвижный и отрешенный. Лишь пустые глазницы пылали сосредоточеннойяростью.

– Иногда я бываю крайне умной. Созвездами гениальности, сияющими на небосклоне яркой судьбы. Все, слюшай,дорогой! – уточнила Склепова и усилила звук.

– Недавно что приплыли водяные. Крышкунашли на океанском дне далеко от острова, – услышал Шурасик голос Поклепа.

– Это еще только первый знак, –отвечал Ужас.

– Вероятно, стражам и Мефодию Буслаеву наэто и наплевать, но только не нам… Наш магический мир зависим от такого родасобытий!.. Пока я не говорил об этом даже Сарданапалу, но скрывать дольшеневозможно, – продолжал Поклеп.

– Но это лишь крышка…

– Крышка? Ничего себе крышка! Мраморнаяплита весом в пять тонн! Ее отбросило в океан и раскололо на три или четыре части!Все защитные руны повреждены или уничтожены! Наша магия больше не контролируетЕГО! – взвизгнул Поклеп.

Безглазый Ужас ухмыльнулся.

– Ваша магия и раньше не слишком с нимсправлялась. Что для НЕГО ваша дюжина рун? Все равно что опутать спящего слона ниткойи говорить, что он связан. Когда же нитка лопнет, кричать: «Караул! Волшебствобессильно!» Возможно, слон просто случайно шевельнулся во сне.

– Он шевельнулся, но он может ипроснуться! Надеюсь, ты не забыл, что случилось с магической школой в Скаредо? –напомнил Поклеп.

Глазницы Ужаса полыхнули холодным огнем.

– Можешь не рассказывать мне про Скаредо,маг. Я прожил в этой школе не меньше века, и все происходившее в ее худшие часыи дни происходило на моих глазах… Когда школа в Скаредо опустела и там неосталось никого, кроме нас, призраков, и горстки трепещущей от ужаса нежити,мне пришлось перебираться в Тибидохс. Я не бежал с корабля, я не крыса. Простокорабля не стало. Признаться, после Скаредо, с его ренессансным великолепием,Тибидохс первое время казался мне совсем убогим и провинциальным.

– Тогда не тебе объяснять, что можетпроизойти. Тибидохс – вторая по удаленности магическая школа от ТОГО места.Первой была школа в Скаредо… – сказал Поклеп.

Безглазый Ужас пожал плечами, погружаясь в бездныапатии. До полнолуния, когда он был склонен звенеть цепями и растекатьсямыслями по кирпичной стене, оставалось еще добрых две недели.

– Что ж, все может быть… В любом случае,разбитая крышка – это лишь первый знак. Вскоре должен быть еще один… И воттогда сомнений, что ОН пробудился, действительно не останется. Пока бы ясоветовал разогнать всех учеников по домам и разъехаться самим, –философски заметил он.

Завуч всполошился.

– Разогнать учеников? Ни в коем случае!Если на Лысой Горе о чем-то пронюхают, нашу школу просто закроют. И никогдапотом уже не откроют. Я этих перестраховщиков знаю. Им только дай что-тозакрыть или запретить.

– Что да, то да. Да только Лысая Гора этоеще полбеды. Вторые полбеды – Магщество, которое имеет на нас зубик размером свеликовозрастного циклопа, – согласился призрак.

– Именно поэтому я и хочу, чтобы ты… –Поклеп оглянулся, наклонился к призрачному уху Ужаса и что-то быстрозашептал. – Только чтоб ни одна живая душа… – предупредил завуч.

Безглазый Ужас усмехнулся.

– Ты циник, Поклеп! Кто же говорит оживой душе в присутствии призрака?.. И вообще то, о чем ты просишь, рискованно.

– Не для тебя. Второй раз умереть нельзя!

– Смотря что считать смертью. Если потерютела, то мне терять нечего. Однако если меня втянет внутрь, то Тартар распылитмою сущность, – возразил Ужас.

– В прошлый раз же тебя не втянуло?

– Мне хватило ума не заглядывать туда,хотя я и ощущал сильное притяжение. Это как воронка или речной омут. Чаще онвтягивает во сне… Во всяком случае тех, в Скаредо, он втянул ночью, под утро…Хорошо, Поклеп, я сделаю это, и будь что будет! – Безглазый Ужас вскинулруки и безо всякого усилия, как штопор, ввинтился в пол.

Склепова смахнула с зудильника остаткиизображения и небрежно спрятала его в свой увешанный фенечками рюкзак.

– Кина больше не будет! Подбирайте вашмусор и марш из зала! – заявила она.

– Как конец? А что, больше на твоемзудильнике ничего не записано? – с сожалением спросил Шурасик.

– Там много чего записано, но ты ещемаленький, чтобы это смотреть, – с вызовом сказала Склепова.

Шурасик тревожно покосился на Гробыню.

– Ты все слышал? А теперь скажи мне, чтотам такого произошло в школе в Скаредо, что наш миленький Клепа забыл проМилюлю и трясется как осиновый лист? Просвети меня, темную, пока мое любопытствоне слопало меня без гарнира, – продолжала Склепова.

Шурасик наморщил лоб, сгребая в кучку всескопившиеся в голове сведения по данному вопросу.

– Эмю-эээ… Скаредо была одной изкрупнейших магических школ Средневековья. В сущности, она имела статус академии.Среди ее выпускников было множество талантливых магов, одаренных философов,художников и известных авантюристов. А потом школа в Скаредо вдруг пересталасуществовать. Меня это, признаться, поразило, но я счел, что школу закрыли. Нутам за преподавание некромагии, черную алхимию или магию вуду…