Стоило войти в комнату, как сердце мое неприятно екнуло. Забольшим круглым столом восседал ближайший приятель – полковник Дегтярев. АлександрМихайлович преспокойно ел творожную запеканку. Увидев меня, он отложил чайнуюложку и, мило улыбаясь, спросил:

– Выспалась, Дашутка?

Больше всего боюсь, когда мой испытанный друг наклеиваетсебе на лицо сладенькую гримасу, а уж если начинает называть Дашуткой, то,значит, сейчас разразится буря, по сравнению с которой тайфун «Эдуард» –детский лепет.

– Спасибо, – осторожно ответила я, – великолепно отдохнула.

– Надо же, – продолжал фальшиво растягивать губы приятель, –скажите пожалуйста, какая отличная нервная система. У меня бы после подобныхприключений началась бессонница…

– Ты все знаешь? Откуда? – решила я аккуратненько разведатьобстановку.

– В сводке происшествий за сутки прошли твои данные, –пояснил Александр Михайлович, буравя меня тяжелым взглядом.

Нашей дружбе много лет. Дегтярев испытанный, надежныйчеловек. Как-то раз мне приснился кошмар: почему-то я должна куда-то бежать,вроде совершила какое-то преступление – то ли убила кого, то ли украла формулуракетного топлива. Во всяком случае, во сне я бестолково неслась, преодолеваяразнообразные препятствия, к тому, кто спасет, укроет, поможет, – к АлександруМихайловичу.

Мои дети долго надеялись, что когда-нибудь полковникпредложит их матери если не сердце, то хотя бы руку, а я отвечу «да». Нозаводить любовные отношения с приятелем, которого после двадцати лет дружбызнаю как облупленного, просто невозможно. На глазах у Дегтярева прошли чередоймои четыре мужа, и он только крякал, глядя, как я с радостным лицом в очереднойраз бежала в загс. В конце концов не вынес и заявил: «Нормальные женщинынаступают на одни и те же грабли один, ну максимум два раза, ты же – бесконечно».

В наших отношениях есть всего один, зато огромный подводныйкамень. Приятель всю жизнь служит в системе МВД и в результате имеет погоныполковника. Как называется его должность, я запомнить не могу, но в большомздании, расположенном в центре Москвы, у него отдельный кабинет. Несколько разнам приходилось общаться на официальной почве, потому что неприятностипритягиваются ко мне как магнитом. Ничего хорошего из моих приключений, какправило, не получается, и полковник просто синеет, столкнувшись со мной наузкой дорожке.

Вот и сейчас он явно еле-еле сдерживал гнев. Довольнообширная лысина покраснела, а щеки приобрели геморроидальный оттенок – явныйпризнак душевного расстройства.

– На этот раз, Дашутка, ты влипла в пренеприятнейшуюситуацию, – сообщил приятель, сосредоточенно разглядывая чайную чашку. –Еле-еле упросил не арестовывать тебя под свою, так сказать, ответственность.Надеюсь, оценишь мои героические усилия.

Я так и села на маленький диванчик.

– Арестовать? Да за что? Я же ничего не совершилапротивозаконного!

– Зачем ты явилась вчера вечером на улицу Строителей вквартиру, принадлежавшую Соколовой Антонине Андреевне?

– Не знаю никакой Соколовой, приходила к своему начальнику,Игорю Маркову.

Полковник вскинул брови.

– На работу устроилась? Кем, если не секрет?

Пришлось рассказать правду. Александр Михайлович молчавыслушал мой рассказ, потом сказал:

– Я-то хорошо знаю тебя и понимаю, что ради работы сыщика тыпойдешь на все, только у Игоря Маркова никогда не было никакого агентства.

– Что ты имеешь в виду? – изумилась я.

– Ничего особенного. Господин Марков занимался оптовойторговлей продуктами: макароны, растительное масло, сахар… имел несколько точекна оптовом рынке.

– Не может быть! Я собственноручно правила отчеты дляклиентов.

– Значит, он занимался сыском незаконно, без лицензии.Фамилии клиентов можешь назвать?

Я растерянно покачала головой.

– Вот видишь! К тому же убитый…

– Убитый?!

– Чему ты так удивляешься? Игоря Маркова предварительноотравили. Вскрытие обнаружило увеличение размеров почки, корковый слой утолщен,имеются красные полосы и точки.

Меня начало тошнить. Какой ужас! Только что я разговаривалас человеком, и вот он уже разделан, словно свинина на рынке.

– Не скрою, – продолжал Дегтярев, удовлетворенно поглядываяна мое слегка перекосившееся лицо, – у сотрудников органов родилась официальнаяверсия. Ты, моя радость, какое-то время состояла с покойным в интимных отношениях,поэтому он взял тебя на работу и платил абсолютно невероятную для подобногоместа зарплату. Скорее всего ему надоела любовница, и Марков просто решилоткупиться от назойливой бабы. Но ты никак не хотела отпускать мужика, поэтомурешила убить его. Отравить. Что и выполнила с милой непосредственностью, прямопосле очередных любовных утех.

– Бред сумасшедшего. Зачем же я тогда подожгла квартиру?

– Хотела представить все как несчастный случай. Но произошлабеда: вы легли, покурили, заснули… Сплошь и рядом такое случается.

– И вызвала пожарных?

– Конечно, сама-то погибать не хотела, вот и дождаласьнужного момента, чтобы представить дело как отравление угарным газом…

– Бред, бред! – заорала я так, что мирно дремавший Хучикподскочил на полметра от пола. – Ну за каким чертом мне было тащить мужика налестничную клетку? Абсолютно нелогично. Тогда уж следовало оставить его вполыхающей квартире!

– Действительно, тут маленькая неувязка, – мирно согласилсяДегтярев, вертя в руках чашку, – только вот у следователя свое объяснение. Ему,видишь ли, кажется, что совершенное убийство слегка повлияло на твою психику иу тебя начался реактивный психоз. Увидела дело рук своих, спонтанно раскаяласьи решила спасти любовника. Этакий психологический выверт.

Я обозлилась окончательно:

– Совершенно не подвержена никаким психозам! Если уж решуубить кого-нибудь, так сделаю все по высшему классу и без истерическихприпадков. Кстати, готова отправиться к милицейскому гинекологу, пустьобследует и подтвердит, что я не спала с этим мужиком!

– Ну и что это докажет? – ухмыльнулся полковник. – Просто впоследний раз не потрахались, связь-то была, или намекаешь, что после четырехсупругов все еще девственница?