В коридоре второго этажа она столкнулась с шагавшимнавстречу (а значит, явно только что покинувшим генеральский кабинет)полковником Кестелем. Почтительно и грациозно, как истинно светский человек, онпоклонился, Ольга присела в ответ, и они разошлись. Лицо «чертова куманька»было совершенно бесстрастным, и определить по нему ничего не удалось. Ну ладно,по крайней мере, с этой стороны не следует ждать никаких неприятных сюрпризов…или сейчас ни в чем нельзя быть уверенной?

Она вошла в кабинет, и генерал поднялся навстречу. Ольгауставилась на него, пытаясь определить, в какую сторону повернется дело. Отсердца отлегло: Вязинский ничуть не выглядел гневным и суровым, настроеннымдать ветреной девчонке серьезную взбучку. Уж Ольга-то, помнившая его с техсамых пор, как осознала себя, изучила его характер досконально. Скорее уж онвыглядел расстроенным и даже сконфуженным, но вот гнева не было ни капли…

Опустившись в кресло, она постаралась придать своему лицувыражение самое равнодушное и будничное. Ей пришло в голову, что генералвдобавок ко всему выглядит невероятно уставшим, даже измотанным, словно не спалнесколько суток или был с головой погружен в какие-то серьезные хлопоты.

«Ну конечно, – тут же подумала она. – Эти на негонаверняка давят, времени осталось всего ничего, до послезавтрашнего дня… иничем нельзя помочь. Никакую помощь не примет, потому что не поверит истине…»

Генерал не отрывал взгляда от полированной столешницы изпалисандрового дерева. Стол был пуст – ни единой бумаги, ничего, что бысвидетельствовало о занятиях делами. А судя по тому, что был пуст и круглыйстолик по левую руку, генерал не предложил Кестелю и бокала вина – что длянего, радушного хлебосола, было довольно странно…

– Оленька… – наконец произнес генерал с явнойнерешительностью. – Я долго думал, прежде чем начать этот разговор…

Ольга успокоилась окончательно: этот тон и выражение лицанеопровержимо свидетельствовали, что о ее похождениях генералу ничегошеньки неизвестно: ох, не так он держался, когда собирался кого-то распекать…

– Я думал очень долго, колебался и все же решил в концеконцов… Ты уже достаточно взрослая, и у меня нет причин сомневаться в твоем умеи воле…

Ободрившаяся Ольга сказала вежливо:

– Звучит очень загадочно, Андрей Дмитриевич.

Генерал поднял на нее чуть ли не страдальческие глаза,какое-то время колебался, но потом решительно взмахнул рукой с видом человека,поставившего все на карту:

– Да, пожалуй, не заводить этого разговора выйдет хуже,чем все же его начать… Тем более что дело не в одних словах… – онвыпрямился, определенно взяв себя в руки, его голос зазвучал тверже ирешительнее. – Оля, я думаю, что тебе давно уже хотелось бы узнать о своихродителях…

– Безусловно, – мгновенно ответила Ольга. –Должна же я знать, в чем тут секрет! Или это, как шептались, что-то настолькопозорное…

В глазах генерала сверкнула молния:

– И кто же изволил шептаться?

– Я уже и не помню, честное слово, – сказала Ольганасколько могла убедительнее. – Давным-давно, в раннем детстве были какие-топересуды, но прошло столько времени… Право же, я не помню.

– Ну хорошо… – как человек, уже принявший решение,генерал теперь держался совершенно иначе – решительно и уверенно. – Небудем вспоминать старые сплетни. Однако… Ты уверена, что хочешь знать?

Ольга сказала чистейшую правду:

– Иногда мне кажется, что я ничего другого в жизни и нехотела сильнее.

И твердо выдержала его испытующий взгляд.

– Ну что же… – вздохнул генерал. – Признаюсьчестно: я колебался еще и оттого, что никакой ясности внести не могу. Аспособен лишь добавить загадок.

– Как такое может быть?

– Вот представь себе, и может, Оленька, – слабоусмехнулся генерал. – О твоих родителях я, скажу сразу, не могу сообщитьничего плохого или позорного. Зато странного – хоть отбавляй. Собственноговоря, если рассуждать строго, в соответствии с логикой, нет никакихдоказательств того, что твоими родителями были именно они…

– Вы говорите загадками, – тихо сказала Ольга.

Генерал улыбнулся еще более вымученно:

– Ну, а что прикажешь делать, если вся эта история –одна сплошная загадка? Будь ты обыкновенным подкидышем, которого нерадиваяматушка подбросила к дверям богатого дома, все обстояло бы проще. Загадкаоставалась бы, но крохотная, совершенно будничная, рядовая. А так…

Он замолчал. Ольга терпеливо ждала. Что-то привлекло еевнимание в окружающей обстановке, и она, не поворачивая головы, краешком глазаразглядывала то, что видела на стене, под самым потолком: там, пониже лепнины,идущей по периметру комнаты, колыхались (при полном и совершеннейшем безветриив помещении, где неоткуда взяться сквозняку) черные, полупрозрачные клочья,смахивавшие то ли на обрывки грязных кружев, то ли на порванную паутину. Ольгаощутила неприятный укол в оба виска и тут же сообразила, в чем дело: этизагадочные образы, не видимые никому из обычных людей (уж это несомненно),свидетельствовали, что совсем недавно в ход были пущены некие черные умения. Ивиновных, похоже, не следует искать слишком далеко. Подозреваемые имеются внепосредственной близости и прекрасно ей известны по именам… Вот, значит, какойоборот принимают дела… На генерала давят уже не одними человеческими приемами…Что же делать – если вообще можно что-то сделать?!

– Это была самая обычная охота, – начал генерал, иОльга мгновенно обратилась в слух, отвернувшись от причудливых черных фестонов,не представлявших сейчас никакой опасности. – На волка, в сторонеСинявинских бочагов. Стояла поздняя осень, все проходило как обычно. Данилавырвался вперед с парой егерей, мы потеряли его из виду, помчались следом и…наткнулись на два мертвых тела на поляне, возле Синявинского дуба. Ты егонаверняка хорошо знаешь…

Ольга кивнула: ну разумеется, одно из мест сбора во времявсех трех охот, в которых она участвовала.

– Мужчина и женщина, – продолжал генерал. –Не стоило бы упоминать таких деталей, но куда же денешься… Все вокруг было вкрови, а оба тела изуродованы так, словно дрались не с представителямичеловеческого рода, а с диким зверьем. Я военный, со мной были опытныеохотники, так что все мы потом пришли к одному выводу: такие раны могли нанеститолько звери, которые должны были исчезнуть буквально за миг до нашегопоявления, – кровь выглядела совсем свежей. Данила уверял потом, будто и всамом деле видел целую стаю каких-то странных зверей, исчезнувших при егопоявлении так, будто они в воздухе растаяли, но я ему никогда не верил. Неверую я во всевозможную мистику. Однако это – загадка. Что это были за звери,так и осталось непонятным: ни шерсти, ни следов мы там не обнаружили…

– А ведь должны были остаться если не шерстинки, то ужпо крайней мере следы… – задумчиво произнесла Ольга.