Махнув рукой, мужчина с удовольствием вытянул ноги. Изумленный взгляд Кой и откровенно иронический Барс он стоически проигнорировал. Не будь следующего занятия – и вовсе не постеснялся бы бессовестно уснуть. Походная привычка спать в любое удобное время давала о себе знать.

– Но почему к нам? Девчонке факультет целителей бы куда больше пошел? – удивилась Кой.

Нет, может смекалкой Горимир и блестал достаточно редко, но не мог ведь быть до такой степени идиотом, чтобы не понимать, что ромашки в некромантах долго не живут. Исключительно до первой прожорливой пасти.

– Да вы за кого меня держите? – правильно истолковал задумчивые взгляды коллег некромант, резко выпрямившись на стуле. – Я и думал ее на целительство отправить, но это ваше змеиное племя все сама решила…

Не договорив, мужчина только с досадой махну рукой. Впрочем, несмотря на явную досаду оттого, что ромашка его обставила, в голосе прозвучала и едва заметная тень гордости. Как бы там ни было, а упрямство и настойчивость некроманты ценили всегда.

Главное, чтобы не посмертно.

Об этом, с чисто некромантским цинизмом подумали все трое, но озвучивать не стали. Анна только чуть смущенно потерла нос, притянув к себе чашку с остатками сомнительного чая, а Кой расправила ткань темного платья на коленях.

– А об остальных что скажешь? О принце Бастиане? – искоса взглянув на Горимира, поинтересовалась Кой.

В отличии от остальных, он вернулся после занятия с первым курсом совершенно спокойным. По крайней мере внешне и это почти ничего не значило. Мужчина мог с благожелательным видом терпеть все что угодно, чтобы потом так же спокойно снести чью-то голову.

Хмыкнув, мужчина потянулся вперед за сушками.

– Целованный в зад избалованный ублюдок. Оба ваших прынца, – припечатал он, захрустев ломтиками сушеных яблок.

Собственно, он и поставлял их на кафедру. Сам собирал яблоки, сам сушил и сам точил. Несколько раз гости директории даже пытались подшутить над ним, но некромант с неизменно-благожелательным видом сообщал, что больше сушек он любит только кровяночку. Без уточнения характера происхождения сырья для продукта.

Последняя капля чая попала Барс в горло вместе с заваркой. Та царапнула горло, заставляя навернуться на глаза слезы.

– Какое интересное мнение о студенте… – прохрипела Анна, закашлявшись. – А вот интересно, когда мы с братьями пришли к вратам академии, что вы сказали?

Отставив подальше предательскую чашку она с прищуром взглянула сперва на тактично опустившую взгляд Кой, потом на Горимира. Тот проявлять хоть каплю такта и не подумал.

– Посоветовал прибить тварей, пока не сбежали.

– Небеса… Всегда приятно, когда преподаватели тебя ценят, – умилилась Барс и со вздохом поднялась с места.

Если уж остаток дня выдался спокойным, стоило побывать в гильдии. Там наверняка уже скопилась масса дел. Впрочем, этой массе так и не судилось сегодня хоть на каплю уменьшиться.

– О, да, Анна. Я тебя поздравляю, на этих выходных ты дежуришь в общежитии, – за миг до того, как Барс скрылась за шкафом, мило улыбнулась Кой.

Слишком уж мило, как для человека, убежденного, что за такие вести его не будут бить. И на какую-то секунду Анна остро захотела подтвердить опасения наглой восточной красавицы. Поджав губы, она даже с подозрительным интересом покосилась в сторону проржавевшего наследия мастера Горика.

И только когда Кой беспокойно поерзала на стуле, Барс все же фыркнула.

– Я это запомню, товарищи, – напоследок бросила она, прежде чем выйти.

Только в коридоре некромантка позволила себе усмехнуться. В целом в гильдию она не особенно рвалась, так что задержка была только в радость. Да и что может пойти не так на банальном дежурстве?

Общежитие факультета в первые выходные учебного года редко бывает спокойным. Барс прекрасно это понимала и не особенно надеялась, что эти три ночи ей удастся отдохнуть. Живо и свежо было еще воспоминание о собственных студенческих годах, когда они сносили крышу факультета семь дней в неделю, не ограничиваясь выходными.

Однако, все оказалось совсем не так, как предполагала Барс. За день ей ни разу не пришлось покидать комнаты, все сигнальные заклинания молчали. Некромантка даже заподозрила хитросделанных учеников во взломе, но проверка сигналок ничего не дала.

В общежитии было подозрительно и возмутительно тихо для вечера. Нет, студенты не вымерли и встречались в коридоре, но были такими тихими и малочисленными, что становилось страшно.

Обшарпанные стены коридоров, потрепанные одежды и затравленные взгляды. Нет, учеников никто не мучил, но большинство из них прекрасно понимали, что после учебы их ждет нелегкая жизнь. Некроманты не в чести, а значит едва ли стоит надеяться на престижную работу.

Понимая, что больше не в силах на это смотреть, Барс стремительным шагом направилась на кафедру, где с ногами забралась на подоконник. Отсюда открывался отменный вид на верхушки старого парка перед директорией и башню, над которой вилось белое с золотым знамя менталистов.

Сочетание темной кладки башни и золотого сияния выглядело красиво на фоне ночного неба, но одновременно раздражающе. Прошла уже неделя, а она все еще не смогла ни на шаг продвинуться ни в расследовании, ни в восстановлении доброго имени некромантов.

– Расслабилась, однако, мать…

Потерев виски, женщина прикрыла глаза. Нужно было отделаться от навязчивого чувства досады и составить план действий. Отчаяние, тоска и горечь не помогут ей никак. Стоило взять себя в руки и подумать.

Медленно вдохнув свежий вечерний воздух, женщина отклонила голову назад, стараясь расслабиться, сосредоточиться на шуме ветра и отстранить все другие звуки.

Закон подлости кроется в просроченных пирожках за два часа до важного мероприятия, вулканических прыщах на носу и внезапно срабатывающих сигналках.

– Да чтоб тебя! – с досадой выругавшись, Барс резко развернулась, спускаясь на пол.

Сработала сигналка на третьем этаже в коридоре девчонок, что немного удивляло. Анна-то опасалась фортелей от парней. А останься в академии друзья-принцы, вообще на два дня переехала бы под дверь их комнаты. Уж эти двое не преминули бы отколоть что-то интересное.

– Уши надеру! – слетая по лестнице, пока что безрадостно пробормотала она, не обратив внимание на шарахнувшегося в сторону студента.

Видимо злобный взгляд преподавательницы был слишком уж выразительным.

«Вот и замечательно, значит дорогие девочки будут бойчее сворачиваться, что бы они там не творили!» – угрюмо подумала Барс.

Впрочем, уже скоро эта мысль как-то незаметно отступила на второй план. Она была готова к тому, что наколдовали что-то, не гасящееся стенами академии, студентки четвертого или пятого курса, но сигналка говорила обратное.