Рада, окрыленная успехом, решила действоватьдальше. В четверг же вечером из гостиной донесся дикий крик Карины.Естественно, все кинулись на звук и обнаружили жену Ефима в полубезумномсостоянии, тычущую пальцем куда-то вверх. Я подняла глаза и ахнула. На карнизевисела Рада. Толстая веревка обхватила ее шею, ноги вытянулись, лицоисказилось, наружу торчал синий язык.

– Нет, – взревел Ефим. – Когдаже прекратится идиотство, а? Сколько можно дурить?

Рада подняла голову.

– Хотела Тину напугать, прости, Кара.

Бедная жена Ефима, бледная, словнообезжиренный кефир, только пролепетала:

– Здорово получилось! Я чуть не умерла отужаса!

– А вот и нет! – заоралаТина. – Видно, что у тебя под мышками петли. Вот с языком здорово, чем тыего? Фломастером?

– Никогда тебе не догадаться, –хихикала, выпутываясь из веревок, Рада, – черники поела. Ловко, да?

– Сумасшедший дом, – злилсяЕфим, – надоело! От тебя, Рада, я не ожидал.

Мачеха дошла до двери, потом повернулась кпасынку, который был на добрый десяток лет ее старше, показала ему синий язык изаявила:

– Как ты только живешь с таким занудой,Кара? Совсем шуток не понимает!

– Мрак, – подхватила Тина, и ониубежали, веселые, словно канарейки.

– Интересно, – рявкнул Ефим, –какая муха укусила отца, когда он решил жениться на этой особе?

– Фима… – предостерегающе сказала Кара.

– Заткнись! – бросил муж и ушел.

Карина, покраснев, попыталась оправдатьсупруга:

– У Фимы тяжелые времена, он оченьнервничает, я на него совершенно не обижаюсь, газета, знаете ли…

– Ой, не могу! – заржалМаксим. – Только нам не надо вешать лапшу на уши. Бизнес, газета… ДаФимкин листок никому на фиг не нужен. Какой у него тираж? Сто экземпляров?Спасибо, дядя Глеб его постоянно финансирует, кабы не он, прогорел бы враз нашЕфимка.

– Мой муж выпускает некоммерческоеиздание, – дрожащим голосом отбивалась Кара. – Сейчас народу нужнырассказы про секс и насилие, а Фима принципиально пишет о возвышенном.

– Нечего парить нам мозги о егокоммерческих успехах, – ерничал Макс, – сидит на шее у отца.

– Пошли лучше чаю попьем, – потянулажениха за рукав Настя.

Обнявшись, парочка исчезла.

– Между прочим, – обиженно заявилаКарина, – Максим сам работает у Глеба в офисе, тесть платит ему такиеденьги! Он живет за счет дяди, как червяк в яблоке, а других упрекает.

Я не нашлась что ответить на злобноезамечание.

В пятницу около обеда, измучившись от жары, япошла в бассейн и вновь обнаружила там резиновую куклу. Рада началаповторяться.

Я быстренько окунулась, но не стала выниматькуклу на бортик, в конце концов, она предназначалась для Тины.

Обедать мне не хотелось, и я проигнорировалаприглашение к столу. Около пяти мимо моей раскладушки, наступив тапкой втарелку с черешней, промчалась Лизавета, за ней гналась, размахивая мухобойкой,Тина. Я лениво стала следить за детьми, игравшими то ли в догонялки, то ли всалки. Сейчас, когда со всех сторон несутся рассказы о малолетних проституткахи наркоманах, Кирюша, Лиза и Тина радовали своей неиспорченностью. Конечно, онишумные, требовательные, крикливые, покоя не жди, если в радиусе километравертится эта троица, но забавы их совершенно невинные и понятные. Ей-богу,вопящие дети, гоняющиеся друг за другом с мухобойками в руках, нравятся мнекуда больше, чем тихие подростки, сосредоточенно нюхающие клей!

Несмотря на вторую половину дня, солнцепригревало, и я тихо дремала в саду, отдавшись лени. Наверное, трудно будетпосле такого лета вновь превращаться в домашний «комбайн». К хорошемупривыкаешь быстро, а я настолько обленилась, что даже перестала убирать засобой постель. Да и зачем? Все равно в мое отсутствие в комнату теньюпроскальзывает горничная, меняет белье и перестилает огромное, заваленноеподушками ложе.

К ужину подали куропаток в сметане. На мойвзгляд, эти крохотные птички с темным мясом совсем не вкусны, но всеприсутствующие лихо расправились со своими порциями. Только прибор Рады осталсянетронутым.

– А где наша маменька? – ехиднопоинтересовался Ефим.

– Не знаю, – ответила Кара, – яее сегодня весь день не видела.

– Небось отправилась в салонкрасоты, – предположил Макс, – она это любит: маски, массажи, то дасе.

– Да уж, – не успокаивался Ефим,явно не симпатизировавший Раде, – чем же удержать мужчину ей, бедненькой!Только гладкой мордочкой. Кстати, надо намекнуть отцу: наша «маменька»,пользуясь тем, что его никогда нет дома, частенько уходит незнамо куда. Должензаметить, что на прошлой неделе она, громко сообщив, будто едет в салон краситьволосы, испарилась до ужина. А когда Радочка вернулась, я специально пристальнопосмотрел на ее прическу: поверьте, она совсем не изменилась! С чем уехала, стем и приехала. Мне наплевать, где мачеха шляется, но отца жаль…

– Не советую тебе доводить своиумозаключения до дяди Глеба, – хрюкнул Макс, ковыряя вилкой остатки куропатки, –он человек горячий, можешь и по мордасам схлопотать!

– А вот и вкусный пирог. – Каринапопыталась погасить ссору в зародыше.

– О, с яблоками, мой любимый! –подхватила я.

Мне тоже не слишком нравится, когда сидящие заодним столом люди начинают палить друг в друга из артиллерийских орудий.

– Замечательно, он с корицей, –присоединилась к нам Настя.

Мы с Карой посмотрели с благодарностью наневесту Макса и начали упоенно обсуждать выпечку, стараясь, чтобы мужчины несмогли вставить в наш диалог даже восклицания.

– Бисквит удался.

– Дрожжевой пирог вкуснее.

– Согласна, с такой «решеткой» сверху.

– Яблоки в меру кислые.

– Да, чересчур сладкая начинкаотвратительна.

– А Рада дома, – неожиданно заявилКирюшка.

– С чего ты это взял? –поинтересовалась я.

– Так все машины, кроме «мерса» дядиГлеба, в гараже, – пояснил мальчик. – Мы в прятки перед ужиномиграли, и я в тачку Рады залез. Не поехала же она на автобусе?