– Кого, который статью написал? – невинно спросилПрокофьев.

– Ты пошути еще! Артем, самое главное, что по запросам?

Опер достал из папки документы и положил их передследователем. Тот внимательно посмотрел, отложил в сторону.

– Замечательно. И что теперь делать?

– Да вроде бы все ясно, Иван Ефремович. Сидит он. Всесовпадает, фотография в деле есть. Ну не отпускали же его в увольнительную навремя убийства!

Коломеев помолчал, побарабанил пальцами по столу.

– А со вторым что?

– Там показания соседей – вернулся пьяный, как обычно.Ночью почувствовали запах, вызвали пожарных. Те приехали, а квартира почти всявыгорела. Пока тушили, пока то да се… Короче, нашли тело. Все обгоревшее,естественно.

– И как его опознавали? – заинтересовалсяПрокофьев.

– Блин, да никак! Видели, как он в квартиру своювходил, вот и все. Ты что, хочешь, чтобы тебе его личность алкогольную по зубамопределяли, как в Америке? У него, поди, тех зубов было две с половиной штуки,и те железные.

– А у него гости бывали? – спросилКоломеев. – Или он один пьянствовал?

– Так не бывает, – усмехнулся Михалыч.

– Всяко бывает. Вот что, Артем, поедешь в Обухово,опросишь соседей как следует. Понятно? Приходил ли кто к нему, оставался ли наночь, как часто… Короче, смысл ясен?

– Ясен, Иван Ефремович. А если скажут, что оставались унего такие же алкаши?

– Тогда перероешь там все. Будешь искать, не пропадалли кто после смерти Сеньки. Нечего рожу кривить, сам знаю – трудно. Ну, может,повезет, городок-то маленький, все на виду.

Следователь помолчал, посмотрел на оперативников.

– Прокофьев, ты займешься документами калиновскихприезжих. У всех бери данные, отправляй запросы в паспортные столы – в общем,все как обычно. Если кто-то имя менял, такое быстро выплывет. В первую очередьпроверяй, не сидел ли кто, не состоял ли на учете в психушке.

– А самого Чернявского с женой проверять?

– Обязательно. Его – в первую очередь, чтобы уж сразуисключить. Вроде бы не похож он на убийцу. Да и тогда сговор с женой долженбыть.

– Иван Ефремович, а не могла жена Мысина собственногосупруга убить? А обставить, будто псих какой-то его прикончил. Мы же проразговор телефонный только с ее слов знаем.

– Верно мыслишь, – согласился следователь. –Ну, ее алиби проверить – ерунда, она в каком-то салоне была. Вот ты и сделаешь.

Артем усмехнулся. Прокофьев покосился на него, но промолчал.

– Все пока, – закончил Коломеев. – Всесвободны.

– Ты, Вань, куда сейчас? – спросил Михалыч, когдапарни вышли из кабинета.

– Сначала на ковер, а потом домой – лед к задницеприкладывать. А вообще-то нужно всех подряд опрашивать и биографию трудовуюпроверять.

– Ну так Прокофьев и займется.

– Он запросы сделает и всю деревню чертову обойдет. Асо свидетелями кто разговаривать будет? А там, заметь, каждый свидетель – он жепотенциальный подозреваемый, там пять минут не поболтаешь, нужно по полнойпрограмме расспрашивать. И кто, спрашивается, этим заниматься будет? Пушкин?!

– Да успокойся ты, – попытался урезонить Коломеевапожилой опер.

– Михалыч, ну откуда людей-то взять, а? Только ведьиз-за стола начальственного легко орать: «Почему преступление не раскрыто досих пор?» Так мне что, разорваться, что ли? В Калинове человек двести живет,или сто, если стариков и старух древних вычесть. И никто ни о ком ни хрена незнает! А узнавать кому? Мне! А кому поршень вставят в известное место? Тожемне! И на хрена мне, Михалыч, сдался этот геморрой? – закончил Коломеевсвою речь риторическим вопросом.

Опер лишь махнул рукой.

– Ладно, че без толку дергаться? Дело делать надо, покатам новый жмурик не объявился, – устало подвел итог разговору следователь. –Ты начинай опрашивать всех, а я попозже подъеду, как с шефом «побеседую».

Михалыч вышел из кабинета, а Коломеев остался сидеть,потирая рукой уставшие слезящиеся глаза.

Колька ворвался в калитку, когда Виктор уже загнал машину исобирался зайти в дом. Он видел в окне лицо жены, помахал ей рукой, сделалнесколько шагов, и тут сзади на него налетел Колька, сшиб с ног.

– Ты что, охренел? – заорал Виктор, поднимаясь сземли.

Колька с красным лицом, в одном свитере, выплясывал напротивнего, сжав кулаки.

– Давай, иди сюда! – хрипло предложил он. –Или ты только с бабами храбрый?

Его нелепая сутулая фигура двигалась резко, как марионетка,и Виктор против своей воли рассмеялся.

– Коль, ты напился, что ли? – спросил он. –Иди проспись! Драться он захотел…

Колька выбросил вперед правую руку, сделав выпад крайненеумело, и Виктор легко уклонился.

– Да ты чего, дурак? – начиная сердиться, спросилон. – Давно в рыло не получал, что ли? Ты с чего напился?

Колька снова попытался его ударить. И опять безуспешно,Виктор увернулся. Тогда он принялся кружить вокруг него, не давая пройти кдому, размахивая руками, как ветряная мельница. Виктору его мельтешениенадоело, и одним коротким ударом, нацеленным в солнечное сплетение, он отбросилКольку назад. Тот повалился в снег, хватая ртом морозный воздух.

– Ну, ты с чего вдруг решил со мной воевать, а? –миролюбиво спросил Виктор. – Что тебе с Сашкой не побороться?

– Пошел ты… – выругался Колька и поднялся на ноги.

Виктор присмотрелся к нему и понял, что тот трезвый.

– Эй, да что с тобой сегодня? – искренне удивилсяон. – Не знаешь, с кем подраться?

– Ну ты сволочь… – покачал головой Колька и сновакинулся на Виктора.

На сей раз тому пришлось ударить сильнее. Колька пропустилудар, пришедшийся ему в скулу, но, упрямо мотнув головой, опять пошел вперед.

Виктор начал злиться. Бессмысленная, совершенно неожиданнаядрака начала действовать ему на нервы. И в чем дело, в конце концов?!

Колька исхитрился ударить его в живот, и хотя удар былнесильным, он окончательно вывел Виктора из себя. Выругавшись, он отскочил всторону, сбросил пальто и нанес Кольке несколько точных и быстрых ударов покорпусу. Колька упал, прижимая руки к животу, из его разбитого носа теклакровь. Виктор, распаленный видом крови, сделал шаг к Кольке, но его остановилженский крик, раздавшийся от дома. На ходу кутаясь в дубленку, к ним спешилаТоня.

– Вить, что тут… Господи… Коля! Витя! Что происходит?

Колька поднялся на ноги, но стоял, согнувшись и чутьпокачиваясь.