– Хорошо. – Мерл хмыкнул, встал на ноги, проводил Рича до двери. – Только не думай слишком долго, Рич. Твоя древесина и гроша ломаного не стоит, если у тебя не будет разрешения на проезд. И кто знает? Компания может решить, что не стоит каждому давать пользоваться нашими дорогами. Было бы обидно срубить столько деревьев впустую.

Мерл, должно быть, сказал что-то еще – «Увидимся, Рич, заходи повидаться, Рич» – но Рич уже не слушал. На обмякших ногах он спустился вниз по ступенькам. Что-то резало ему ладонь. Он разжал кулак: сосновые шишки треснули, осколки впились в кожу. Ему хотелось посидеть минутку за рулем, чтобы успокоиться: от ярости его трясло. Но Рич чувствовал на себе взгляд Мерла даже из-за закрытой двери и задернутых штор.

Не думай слишком долго.

Из-под веранды вылез пес, беломордый и кривоногий, и зашелся своим призрачным лаем.

Зима 1977–1978

9 декабря

Коллин

Коллин достала из коробки последний кусочек древесного угля и положила его рядом с остальными такими же кусочками. За 29,99 долларов плюс цена доставки она надеялась на большее количество.

– Это еще что? – спросил Рич, просматривая остальную почту.

– Фильтр. – Она подняла коробку, где потрясающая блондинка демонстрировала полностью собранный аппарат – ребристый пластиковый цилиндр со шлангом и носиком. – Он крепится к крану.

Рич хмыкнул. Коллин притворилась, что изучает кусочки угля. Когда она увидела фильтр в каталоге, ей показалось, что это хорошая идея, но теперь, разложив на столе резиновые прокладки, пакетики с камнем, другие пакетики – уже с песком, она поняла, насколько же это все глупо. Тридцать долларов за песок. Как из этого хлама можно было собрать что-то полезное? И уж тем более как из него могло получиться изящное приспособление, изображение которого дразнило ее с коробки?

Рич бросил почту на стол.

– Уайти сказал, когда будут готовы мои ботинки?

– В четверг.

Коллин взяла со стола шайбу. Обычно, когда она ломала голову над какой-то механической штуковиной, Рич всегда вмешивался – точно так же она толкала его бедром, когда он мыл посуду, один раз в шутку, второй раз – чтобы показать, что она не шутит.

«Если бы я вышла замуж за человека, который сам моет посуду, я бы была счастлива», – говорила Энид.

Но Рич, казалось, не замечал фильтра. Он вообще был очень рассеян с того самого дня, как отправился поговорить с Мерлом.

«Чего хотел Мерл?» – спросила она.

«Ничего особенного. Обычная политика».

Коллин с трудом запихнула шайбу в полый цилиндр, и та застряла. Коллин перевернула цилиндр вверх дном и стукнула по нему ладонью. Рич наполнил стакан, взболтал воду, посмотрел на нее, сделал глоток. Коллин смела детали в беспорядочную кучу на столе, признавая свое поражение, достала из хлебницы магазинный батон.

– Сэндвич с тунцом? – спросила она.

– А соленые огурчики остались?

– Несколько осталось.

Рич тяжело опустился на стул, но вместо того, чтобы заняться фильтром, снова посмотрел почту, держа ее на расстоянии вытянутой руки, и отбросил в сторону, когда Коллин поставила перед ним тарелку.

– Я обещала Карпику, что у нас будет рождественская елка, – проговорила она, когда Рич почти доел.

Ее бесила нетронутая груда деталей. Рич мог бы, по крайней мере, сам разобраться во всей этой ерунде, а не ждать, пока она попросит. Она взяла его тарелку, словно ее разочарование можно было смыть водой из-под крана, сполоснула, поставила на сушилку для посуды. Рич так бережно держал последний кусочек своего сэндвича, как будто она собиралась его отобрать.

– Мне нужно кое о чем позаботиться. – Он встал. – Ты что-нибудь говорила своей сестре о том парне, который к нам приходил?

– О каком парне?

Рич кивнул на разбросанные детали фильтра.

– Нет, – слишком быстро ответила она. Ее сердце затрепетало. – А что?

– Ничего, – покачал головой Рич.

– Что будет с рощей?

– Не знаю. Зависит от решения штата. Мерл сказал, что слушание состоится в феврале.

– Почему они так долго с этим тянут?

Рич пожал плечами.

– Все равно слишком мокро, чтобы работать. – Он снял с крючка свой дождевик.

– Пойду гляну, как там Карпик, – сказала Коллин. Рич кивнул и вышел. Она смотрела, как он поднимается вверх по холму, затем открыла шкаф и достала новую банку из-под варенья, наполнила ее водой, наклеила этикетку и положила в холщовую сумку к двум другим. Она натянула сапоги и выудила ключи из деревянной миски.

По лобовому стеклу струилась вода. Коллин добежала до «Улья», над головой звякнул дверной колокольчик, успевшие вымокнуть волосы прилипли к лицу.

– На улице ливень, – сказала она.

– Льет как из ведра, – согласилась Дот. Она положила «медвежий коготь» в белый бумажный пакет. – Как Рич?

– Вечно чем-то занят. Как Лью?

– Взвинчен до ужаса. Первые несколько дней с ним все в порядке, а потом он мечтает вернуться к работе. Но в такой дождь заняться ему особо нечем.

– А кроме дождя тут ничего и не происходит, – согласилась Коллин.

– И так триста дней в году. – Дот взяла у Коллин деньги, зачерпнула из кассы четвертаки, посмотрела на них, прежде чем отдать. – Я сказала Лью, что ему нужно научиться вязать, – рассмеялась она. – Уверена, когда вернусь домой, найду его запутавшимся в пряже.

Коллин выдавила улыбку, взяла бумажный пакет и загнула его верхний уголок, затем еще раз, запечатав внутри воздушный кармашек.

На школьной стоянке было пусто. Несколько детей с несчастным видом толпились под навесом, с крыши лился поток воды. Карпика видно не было. Коллин, пригнувшись, выскочила из пикапа.

– Он поехал на автобусе, – объяснила какая-то девочка. – С Агнес.

Гейл Портер стояла за своим столом, держа в руках стопку бумаг. При виде Коллин она приподняла бровь – казалось, сколько бы раз Коллин ни помогала ей на День благодарения, Гейл Портер все равно считала ее виноватой в том, что Энид когда-то швырнула мокрые бумажные полотенца в потолок женского туалета.

– Коллин, – строго произнесла она. «Гейл», – мысленно ответила ей Коллин. Вслух она сказать ничего не решилась: она снова почувствовала себя восьмилетней девочкой, у которой болит живот и которая умоляет отпустить ее домой.

– Я думаю, Карпик мог случайно уехать на автобусе? – наконец отважилась она. Гейл Портер вздохнула, поставила на стойку дисковый телефон. Коллин набрала цифры и повернулась спиной, приглушая громогласный звон, доносящийся из трубки. Ну же, подойди к телефону. Щелкнула линия. На заднем фоне раздались вопли детей.

– Энид? – спросила Коллин. – Карпик с тобой?

– Что? – закричала Энид. – Погоди. Извини. Черт. Этот ребенок весит целую тонну. Можешь принести сладкий