— Но почему ты подался в Хтол-Мургос? Почему ненаправился в Тол-Хонет, к примеру? Эта страна куда более цивилизованная, ивообще там гораздо вольготнее. — Он снова тяжело вздохнул. — Всебы отдал за то, чтобы жить в Тол-Хонете.

— Я нажил себе парочку весьма влиятельных недругов вТолнедре, ваше величество, — ответил Сади. — А в Хтол-Мургосе я как усебя дома, к тому же нанял этих алорийцев, чтобы они защищали меня, и вырядилсяработорговцем.

— А тут-то тебя и сцапал Джахарб, — продолжилУргит. — Бедный добрый Сади, куда бы ты ни ехал, везде влипаешь вполитические дрязги, даже если совершенно этого не желаешь.

— Это проклятье тяготеет надо мною, — замогильнымголосом ответил Сади. — Оно преследует меня всю жизнь.

Они свернули за угол и приблизились к огромному зданию, окруженномувысокой стеной. Его башни и купола носили печать какого-то варварскоговеликолепия и, в отличие от прочих зданий Рэк-Урги, были ярко раскрашены вкричащие и совершенно несочетаемые между собою цвета.

— Добро пожаловать во дворец Дроим, — с насмешливойторжественностью объявил король Ургит, — наследственную резиденциюкоролевского дома Урги.

— Да-а, необыкновенное сооружение, вашевеличество, — пробормотал Сади.

— Если быть дипломатичным, то да. — Ургиткритическим оком оглядел свой дворец. — Он кричащий, безобразный — словом,верх безвкусицы. Впрочем, для меня это как раз то, что надо. — Онповернулся к одному из стражников. — Будь хорошим мальчиком и поезжайвперед, — приказал он. — Скажи страже у ворот, что приближается самвеликий король, и, если ему придется ждать, покуда эти остолопы откроют ворота,он прикажет отрезать им уши.

— Слушаюсь, ваше величество!

Ургит ухмыльнулся, глядя на Сади.

— Это одно из немногих доступных мнеразвлечений, — пояснил он. — Я могу вволю измываться только надслугами и простыми вояками — а ведь в глубине души каждого мурга живетнеутолимая жажда поиздеваться над кем-нибудь.

Они въехали в загодя распахнутые ворота и спешились посредиосвещенного факелами внутреннего двора. Ургит оглядел аляповато раскрашенныестены замка.

— Не правда ли, отвратительно? — Егопередернуло. — Прошу во дворец.

Каменные ступени вели к большой двери. В эту дверь и ввел ихУргит, а потом они шли по длинному сводчатому коридору.

Король резко остановился возле отполированных двустворчатыхдверей, которые охраняли двое солдат с лицами, изборожденными боевыми шрамами.

— Ну? — вкрадчиво обратился к ним король.

— Да, ваше величество? — в один голос ответилистражники.

— Вы полагаете, я должен уговаривать вас открыть передомной дверь? — с издевкой спросил их Ургит. — Или предпочитаете, чтобыя немедленно отослал вас обоих в зону военных действий?

— Простите, ваше величество! — в один голосответили солдаты, поспешно распахивая двери.

— Прекрасно, мальчики! В следующий раз постарайтесь впылу усердия не сорвать дверь с петель.

С этими словами король величественно прошествовал внутрь.

— Мой Тронный зал! — с издевательскойторжественностью провозгласил он. — Плод больного воображенияпредшествующих поколений.

Здесь было куда просторнее, чем в Тронном зале ривскойцитадели Гариона.

Потолок представлял собой множество куполов, сплошь обитыхкрасным листовым золотом из копей Хтол-Мургоса. Стены и колонны сверкалидрагоценными каменьями, а кресла, стоящие вдоль стен, были изукрашеныангараканским золотом. В дальнем конце зала возвышался трон, состоящий,казалось, из одних драгоценных камней, с пологом кроваво-красного бархата.Подле трона в простом скромном кресле сидела седовласая женщина и неторопливочто-то вышивала.

— Не правда ли, кошмар? — спросил Ургит. —Урги веками грабили сокровищницы Рэк-Госку, чтобы побогаче украсить этотТронный зал, но, поверишь ли, крыша до сих пор протекает. — Он ленивопрошествовал в дальний конец зала и остановился перед седой женщиной, скромноодетой в черное, которая не прерывала своего занятия. — О, матушка, —приветствовал он ее слегка карикатурным поклоном, — ты засиделасьдопоздна.

— В моем возрасте уже не нужно спать так долго, как вмолодости, Ургит. — Она отложила вышиванье. — Кстати, мы с тобойобычно обсуждаем события прошедшего дня, прежде чем отойти ко сну.

— Это самый сладкий час для меня, матушка, —ответил он с едва заметной усмешкой.

Мать ответила сыну открытой дружелюбной улыбкой. Лицо ееозарилось на миг, и Гарион увидел, как хороша собой эта женщина. Невзирая наседину, посеребрившую волосы, и на едва заметную сеточку морщин в уголках глаз,лицо ее все еще было необыкновенно прекрасным. Гарион боковым зрением уловилкакое-то движение и, скосив глаза, увидел, как Шелк, прячась за спину гигантаТофа, натягивает на лицо темно-зеленый капюшон.

— Кто твои друзья, Ургит? — спросила сынаседовласая госпожа.

— Ах, прости, матушка! Мои манеры оставляют желатьлучшего. Позволь представить тебе Сади, главного евнуха королевы Салмиссры из Странызмей.

— Извините, но уже бывшего главного евнуха, —вежливо поправил короля Сади. Он склонился в глубоком поклоне. — Для менявеликая честь быть представленным королеве-матери.

— О-о, — выдохнул Ургит. Он взошел на возвышение иуселся на трон в весьма фривольной позе, перекинув одну ногу через изукрашенныйкаменьями подлокотник.

— Я вновь попрал этикет. Сади, это моя благородная матьТамазина, жемчужина Хаггского дома и неутешная вдова моего августейшегородителя, Таур-Ургаса Помешанного, да благословенна будет рука, низвергнувшаяего в чрево Торака.

— Ты можешь хотя бы о чем-то говорить серьезно,Ургит? — мягко укорила его мать.

— Ну конечно, ты ведь и вправду скорбишь, матушка,разве не так? Я знаю, что сердце твое тоскует по тем дивным часам, что провелаты в обществе моего отца, глядя, как крушит он мебель направо и налево, слушаяего безумный бред, наслаждаясь теми ласковыми тумаками, которыми он угощал тебяи прочих своих жен в знак сердечного расположения.

— Ну, довольно, Ургит, — твердо сказалакоролева-мать.

— Умолкаю, матушка.

— Добро пожаловать в Дроим, Сади, — церемонноприветствовала евнуха королева, затем вопросительно оглядела остальных.