Интерком верещал достаточно громко, чтобы проснулся нетолько Лемак, но и Каль.

– Что? – В темноте Изабелла не видела движений адмирала,лишь шорох подсказал, что тот непроизвольно приподнялся с кровати. Похоже, самтон сигнала обещал Лемаку неприятности.

– Красный квадрат.

Лемак вскочил. Каль услышала сдавленное ругательство,спросила:

– Неприятности?

– Вооружённое проникновение на базу, – поколебавшись,ответил Лемак.

Изабелла включила ночник. Лемак был уже одет и торопливоцеплял к воротнику диск интеркома. Шепоток информатора был едва слышен.

– Это за мальчиком, – сказала Каль.

– Чушь. Кертис не рискнёт.

– Это Кей Альтос.

Лемак молча вынимал из личного сейфа оружие. Пристегнул кпоясу бластер, потом достал незнакомую Каль модель лучемета – со страннымшироким стволом.

Помолодевшему адмиралу явно хотелось пострелять.

– Я иду в тюремный блок, – надевая юбку, сказала Каль. – Имои люди тоже.

– Только люди, Изабелла. Среди нападающих меклонец – всечужие на базе изолированы. Можешь воспользоваться гипертуннелем.

– Мне нужен Т/сан!

– Извини.

– Лемак!

– Это смешно, Каль! – Лемак выбежал из спальни.

– Ксенофоб… – прошипела Изабелла, собирая волосы на затылкеи перехватывая их магнитной заколкой. – Старик…

Первое серьёзное сопротивление, как и следовало ожидать, онивстретили на границе технических и жилых палуб базы. Сунувшийся за поворотКас/с/ис выкатился обратно огненным комом. С прозрачного пузыря защитного поля,прикрывавшего голову, падали капли расплавленного металла. Левая средняя лапабыла прижата к брюху.

– Много, – сообщил меклонец.

Близнецы, не сговариваясь, подскочили к углу коридора. Тот,кто использовал интеллектуальник, попробовал сунуть ствол за угол. Оружиепискнуло, отдёргиваясь, и Кей испытал удивительное чувство – сострадание кбездушной железке. Простреливаемая часть коридора походила на дюзы стартующегокрейсера – разноцветные всполохи излучений и давящий жар, неощутимый сквозьброню, но физически реальный. Едва слышно лопались стеклянные колпаки плафонов.

– Стена за твоей спиной, Кей, – сказал меклонец. – Работай,я восстанавливаюсь.

На всякий случай Кей глянул на Андрея – киборг, как имеклонец, хранил в своей полуэлектронной памяти точную схему базы. Андрейкивнул, не отрывая взгляда от Кас/с/иса. Повреждённая конечность меклонцавтянулась куда-то в живот, под чешую. Казалось, что киборг завидует чужому.

«Эскалибур» выстрелил. В фиолетовой вспышке часть стеныоплыла, превратившись в багровую лужу. Ничего особенного, с тахионнымизлучателем Кею приходилось работать и раньше. В темноте выжженного проёмаоткрылся узкий, заполненный кабелями и трубами коридор.

– Опасных коммуникаций нет, – любезно сообщил меклонец.

Кей шагнул через дымящуюся, застывающую лужу. Порвал рукойкабель, попытался согнуть тонкий кольчатый трубопровод, оказавшийся неожиданноупругим, и движением подбородка переключил броню на боевой режим.

«Серафим» засветился. Крошечные белые огоньки заплясали попластинам брони, окутывая Кея резким, неприятным для глаз светом. Упрямыйтрубопровод растёкся в его руках, из обрывков ударила струя сжатого газа.

– Ощущаю приближение, – скучно сказал Андрей. – Трое вброне.

Кей пошёл напролом. Лопались и оплавлялись трубы, шипелавытекающая жидкость, фонтанирующая в газовых потоках. Электрические разрядывносили посильную лепту в иллюминацию.

Меклонец, вытянувшийся так, что стал походить на пятиногуюстальную гусеницу, семенил следом. За ним двигались остальные. Струйка водыдотекла до лужи расплава и взорвалась облаком пара, заставив идущего последнимкиборга смешно подпрыгнуть.

– Как лапа? – полюбопытствовал Кей минут через пять.Технический коридор, по которому они шли, слегка петлял, но пока ещё вёл их вправильном направлении.

– Уже лучше. Эту трубу не трогай.

Кей поднырнул под укутанный волокнистой изоляциейтрубопровод, спросил:

– Почему?

– Жидкий азот. Боюсь простыть.

Коридор кончился круглой шахтой. На стене тускло светилисьпластиковые скобы – к сожалению, строители не предусматривали ремонтников всиловой броне.

– Вверх, – решил меклонец. – Там должно быть чище и свежее.

Кей отключил боевой режим брони и осторожно взялся за скобу.Та выдержала.

– У вас раньше было совсем туго с юмором, – сказал онмеклонцу. Осторожно подтянулся, отгибая спиной идущую сверху вниз трубу.

– Просто наше ощущение смешного не совпадает с человеческим.Но поскольку ваш юмор явился одним из факторов военных побед, мы стараемсяперенять его.

– Ещё два-три поколения – и получится.

– Мы тоже так считаем.

Одна из скоб не выдержала, и Кей едва не полетел на головумеклонца. После этого он замолчал – послушно сворачивая в указанных Кас/с/исомместах, выламывая и прожигая одни преграды и аккуратно обходя другие.

Они двигались четырнадцать минут, после чего Андрей,замыкавший отряд, сообщил, что погоня приближается.

Артур проснулся. Болезненное наркотическое забытье нельзябыло назвать нормальным сном, но иного он был лишён. Его бил озноб, уже ставшийпривычным, раскалывалась голова.

Врач сидел у постели – немолодой мужчина в салатного цветахалате, с очень серьёзным, понимающим лицом. Он чем-то неуловимо напоминал ХариНерисьяна, лечившего Артура в детстве, и это было обидно.

– Он в сознании, – сказал врач, глядя на мальчика. – Мыпровели полную замену крови и облучили костный мозг. Думаю, его иммунитетисчез, но лучше не спешить с вопросами.

– Благодарю. Вы свободны.

Артур увидел Каль. Она была в лёгкой броне, уместной вбелизне палаты, как пригоршня навоза на клавиатуре компьютера.

– Я вас убью, – сказал Артур. Врач, косясь на него, вышел.

– Не думаю, что это получится, мальчик.

– Вы меня достали.

Каль протянула руку и потрепала его по щеке. У Артура дажене хватило сил отвернуться.

– Знаешь, твой друг пытается тебя освободить, – сообщилаона.