Около полудня, к большому удивлению Кэсси, позвонил Десмонд.Спросил, удобно ли ей сейчас разговаривать. Кэсси закрыла дверь офиса.

— Хорошо, что ты позвонил.

— Я тревожусь за тебя, Кэсс. Просто не хотел бытьназойливым. Как твоя рука?

— Все будет в порядке. — Сначала ей казалось, чтовсе очень плохо, но рука заживала прекрасно. — А у тебя все нормально?

Кэсси почувствовала себя виноватой в том, что так долгоостается дома. Однако Десмонд успокоил ее. Пусть не торопится и побудет сродителями столько, сколько нужно. Она поблагодарила его и еще раз извинилась.

— Как родители?

— Пока не очень хорошо. Отец сегодня первый раз пошелна работу. Надеюсь, скоро ему станет лучше, особенно если кто-нибудь выведетего из себя. Это отвлечет его от горестных мыслей.

Десмонд невесело рассмеялся. Немного помолчав, спросил,думала ли она о кругосветном перелете.

— Да. Я уже поговорила об этом с отцом.

Десмонд едва не застонал от огорчения. Разве можно былоделать это сейчас!

— Могу себе представить его реакцию. Вы не очень удачновыбрали время, мисс О'Мэлли.

Однако следующие слова Кэсси удивили его еще больше.

— Ты знаешь, отец почти не возражает против этого.Конечно, он очень тревожится за меня, но все равно отреагировал на удивлениеразумно. Кажется, он считает, что для меня это небывалая возможность. В общем,он сказал, что я должна решать сама.

Кэсси, казалось, услышала, что Десмонд задержал дыхание.

— Ну и как? Ты что-нибудь решила? — выдохнул он.

С самого ее отъезда он не находил себе места. Его самого этоудивило. Он не ожидал, что ему будет так не хватать Кэсси. И еще он боялся, чтопосле гибели брата она может вообще не вернуться в Лос-Анджелес. Не захочетпродлевать контракт. Это его пугало больше всего. Кэсси стала слишком важнойчастью его жизни.

— Почти. Просто хочу еще раз все обдумать, пока яздесь.

Обещаю, что скажу тебе о своем решении сразу же, как тольковернусь.

— Я не могу дождаться.

Он не шутил. Похоже, эта идея сводила его с ума.

— Думаю, когда услышишь ответ, ты поймешь, что ожиданиетого стоило.

Десмонду понравился ее тон. Он не мог забыть, как онавыглядела тогда, на похоронах. Казалось, что с перевязанной рукой и лицом,потемневшим от горя, она стала еще красивее, Нехорошо, конечно, так думать, ноон ничего не мог с собой поделать.

— Обещания, обещания… Приезжай лучше поскорее обратно.Я по тебе соскучился, — признался он.

— Я по тебе тоже.

Она сказала это так, словно обращалась к Крису или к любомуиз своих друзей, например к Билли. Ей действительно не хватало разговоров с нимв сумасшедшие часы суток, когда все нормальные люди еще крепко спят, бесед отом, что одинаково интересовало их обоих, — о его самолетах.

— До скорой встречи, Кэсс.

— Береги себя. И спасибо, что позвонил.

Кэсси положила трубку и вышла из офиса. Отец с Ником ждалиее. Отец спросил, кто звонил. Кэсси ответила.

— Десмонд Уильямс? — раздраженно произнесНик. — Что ему нужно?

— Поговорить со мной, — холодно ответила Кэсси.

Ей совсем не понравился его тон. Ведет себя так, как будтоона его собственность. По меньшей мере странно, если вспомнить, что за тримесяца он даже не потрудился написать ей ни строчки.

— Поговорить? О чем?

— О делах.

Кэсси переменила тему.

Пэт ухмыльнулся и отошел в сторону. Он чувствовал, чтоназревает буря. Да, Кассандра Морин — настоящая О'Мэлли.

— Как рука? — спросил Ник, когда они остались наедине.

— Так себе. Начала сильно болеть. Врачи уверяют, чтоэто хороший признак. — Кэсси пожала плечами, кинула на него мимолетныйвзгляд и предложила пойти прогуляться.

Они медленно двинулись к дальней границе аэропорта.

— Чем ты занималась в последнее время, Кэсс? —Теперь его голос звучал гораздо мягче.

Он обнял ее за плечи, и сердце ее сразу растаяло.

— Все тем же. Летаю, устанавливаю рекорды. Мой контракткончается на этой неделе. Мне предложили новый.

— Условия те же?

— Нет, намного лучше.

— Ты решила согласиться?

— Да, наверное.

И тут Ник задал вопрос, которого Кэсси никак не ожидала:

— Скажи, ты влюблена в него, Кэсс?

Он выглядел таким встревоженным, что Кэсси не могла неулыбнуться.

— В Десмонда? Нет, конечно. Мы с ним друзья, ничегобольше. Просто он очень одинокий человек.

— Я тоже. Особенно теперь, в Англии.

Это прозвучало без всякой печали. Он явно ревновал и злилсяна Уильямса.

— По всей видимости, ты не чувствовал себя настолькоодиноким, чтобы написать мне хотя бы одно письмо.

Кэсси с гневом вспомнила, как ждала от него хотя быоткрытку. А между тем отцу и Билли он иногда писал.

— Ты знаешь мое мнение, Кэсс. Не могу позволить себесвязывать тебя. У нас нет будущего.

— Я этого не могу понять. Если только ты меня нелюбишь… Тогда все понятно. Атак.., нет. Не вижу никакого смысла в твоейсдержанности.

— Все очень просто, Кэсс. Кто знает, буду ли я живчерез неделю.

— Так же как и я. И что из этого? Мы же летчики. Яготова рискнуть вместе с тобой. А ты готов?

— Дело не в этом, ты прекрасно знаешь. Даже если мнеповезет и я останусь жив, это будет означать, что повезло только мне, но никакне тебе. Что тогда? Что тебя ждет? Полуголодное существование в лачуге? Примитемои поздравления. Я пилот, Кэсс, никогда никем другим не стану и золотых горобещать тебе не могу. До сих пор меня это нисколько не трогало, так же как иБилли сейчас на это наплевать. Он живет в свое удовольствие, как я жилкогда-то. До самого последнего времени. И что же? Такое будущее тебя устраивает?Я на это никогда не пойду. И отец твой мне не простит.

— Он скорее не простит, если ты не покончишь с этойужасной неопределенностью. Пэт считает, что мы оба ненормальные. Я — потому чтовлюбилась в тебя, ты — потому что от меня бегаешь.

— Может быть, он прав, кто знает. Но я смотрю на этотолько так.

— Ну хорошо. А если я скоплю достаточно денег?

— Тем лучше для тебя. Наслаждайся жизнью. Думаю, так ибудет. Ты же теперь почти кинозвезда Тебя показывают чуть ли не во всехкиножурналах, почаще, чем Гитлера.