Может, в Ирезее тоже били подобные источники, и сметливыйнарод укупоривал их воду в кувшины и бочки, чтобы с выгодой продать настороне?..

А потом схлынула удушливая волна, и Эория с Коренгой увиделиповозку, бодро катившуюся в противоположном направлении – к горам.

Крепкую мохнатую лошадку вёл под уздцы молодой парень,выглядевший ровесником Коренге, его бородатый отец восседал наверху. Коренгасразу обратил внимание на груз. Опираясь на задний бортик телеги, торчалидлинные, тщательно выглаженные жерди толщиной в руку. Их передние концы былипридавлены двумя мягкими тюками, не иначе, большими свёртками ткани, укрытой отдождя и пыли в мешках. Сердце стукнуло невпопад: «Неужели заготовки длякороба-летуна?..»

– Мир по дороге, почтенные, – первым поздоровалсяКоренга. – Не в Ирезей ли путь держите?

Всё-таки, оказывается, он успел нахвататься достаточнонарлакского, чтобы уметь задать простые вопросы. И даже надеяться что-топонять, если люди отвечали ему.

– Да согреет вас Священный Огонь, добрыестранники, – весело отозвался парень, и его отец степенно наклонилголову. – Кладите же вашу поклажу к нам на телегу, чтобы она не отягощалаваших шагов к благословенным местам!

Между прочим, повозку, груз и самих огнепоклонников охранялабольшая сука белой халисунской породы. Длинная шерсть, сбившаяся грязноватымивойлочными шнурами, мела по земле, глаз за растрёпанной чёлкой было нерассмотреть, но взгляд их наверняка был настороженным и суровым. Если бы Эорияс Коренгой путешествовали сам-друг, она их подпустила бы самое близкое нарасстояние громкого окрика. Но с людьми подошёл вновь укутанный в попонку Торон,и бдительная псица мигом растеряла враждебность, а потом и вовсе растаяла.Сразу обнюхалась с ним, взялась играть и перестала обращать внимание на егоспутников. Несомненно, она распознала в Тороне тумака симурана и решила, чтоподобный кобель скверных людей привести с собой ну просто не мог!

Торону, впрочем, было особо не до игры. Он совестливо тянулповодок, помогая тележке хозяина одолевать дорожные колеи, слишком глубокие длямаленьких колёс.

– Хорош пёс у тебя, добрый иноверец, – сказалКоренге парень. – Работник, смотрю, отменный, а уж красив!..

Коренга ответил, блюдя достойную скромность:

– Твоя сука ничем ему не уступит. Я слышал, самгосударь привержен этой породе и оказывает своим халисунским собакам доверие,которого не удостоились телохранители-люди.

Парень заулыбался, польщённый.

– Мы едем к родственнику, – сказал онКоренге. – У него живёт её брат. Ты сам увидишь, что это за пёс. Вот накого действительно стоит посмотреть!

Коренга мысленно покачал головой. Что бы ни говорили онепревзойдённой свирепости белых псов Халисуна, от Торона ирезейский кобельнаверняка удерёт не хуже того сольвеннского цепняка. Так уж звучала в жилахТорона его Крылатая кровь. Кобели не чаяли унести ноги подальше, суки,напротив, не чаяли удостоиться ласки. Вслух, конечно, молодой венн сказалсовершенно иное:

– Вы, наверное, только что разминулись с обозом,который, по счастью, мы видели лишь издалека! Не подскажешь ли любопытномучужеземцу, что там такое везли, к чему невозможно приблизиться, не зажав носа?

Ему ответил бородач, сидевший наверху возка.

– Там везли дары Священного Огня, которым необязательно хорошо пахнуть ради того, чтобы их благая суть была всем очевидна.Во времена Чёрного Неба наш народ выжил, согреваясь у пламени, разбушевавшегосяв недрах здешних гор. Пожар выедал под землёй горючие камни, и мы кочевалиследом за ним. Он и посейчас даёт нам опору для жизни. Там, где древний огоньисчерпал своё пропитание, мы добываем серу и нашатырь. Многие покупают у насэти дары и не воротят носы. От кузнецов, закаляющих сталь, до садовников,растящих несравненные яблоки, от красильщиков до лекарей! В прошлом году горыбыли особенно щедры к моим сыновьям. И ради этой удачи, – тут он похлопалрукой по мешкам, придавившим длинные жерди, – мы везём в храм подношение,чтобы посвятить его Старейшему из огней!..

Стольный город Огненной веры оказался не таким уж большимпоселением. Два каменных кряжа вздымались отвесными обрывами, сходясь здесьуглом, и в этом углу на древних, устоявшихся осыпях, ласточкиными гнёздамилепились и лезли друг на дружку каменные дома. Когда подъехали ближе, Коренгарассмотрел, что плоская кровля каждого нижнего дома в самом деле служиладвориком следующему. Во двориках бродили козы, лаяли собаки, готовилась пища…Коренга почему-то ждал, что ирезейцы будут жить прямо среди своих садов,дававших чудесные винные ягоды, но так и не увидел ничего похожего на сады ни всамом селении, ни вокруг. Зато его глазам предстало нечто такое, что он всегоменее ожидал здесь увидеть, – озеро.

Длинное, узкое озеро, тянувшееся в глубину горной страны…Столпившиеся хребты стискивали его с боков, оно поворачивало, словно река, игде оно кончалось, нельзя было рассмотреть…

Коренга подумал о том, что вода в этом озере навернякакруглый год была очень холодная. И ещё о том, что совсем без воды обойтись немогли даже видевшие в ней противницу святого огня… Вслух он, понятное дело,ничего не сказал.

Между тем его любопытства покамест счастливо избегали нетолько ирезейские сады, но и летучие короба. Коренга полагал увидеть их вкаждом дворе, но просчитался и тут. Может, их выносили наружу только ко временимолитвенного служения, а за высокими каменными заборами было просто нерассмотреть?..

«Ишь какой. Всё сразу ему подавай…»

Коренга напомнил себе, что волен был провести уогнепоклонников не один день. Со временем покажутся ему и сады, и озарённыесолнцем небесные паруса. И почём знать, вдруг да он сведёт с ирезейцами такуюзадушевную дружбу, что они всё-таки однажды позволят ему взмыть к облакам?..

«Ну и что, что они долго чурались чужих. У нас тоже не вдругдопускают в домашнюю жизнь загостившихся иноплеменников, но почему-то почти вкаждом роду обитают но одному-два человека, явившихся извне…»

Что бы ни говорил Зелхат, будто здешние люди не сильнопреуспели в искусстве летать, Коренга был заранее согласен ждать сколькоугодно. Да видел ли он, Зелхат этот, сам, своими глазами то, что выпало вчераузреть Коренге?..

«А может, я возьму ещё да навсегда здесь задержусь. Здесьнебось и виллы совсем неподалёку живут…»

Словно в наказание за подобную мысль ему немедленновспомнилось кое-что такое, что он едва не выпустил рычаги.

«Эория… Она говорила…»

Внутри сразу стало пусто и холодно и захотелось сноваоказаться на старой дороге, а лучше у налимьего озера, чтобы впереди оставалосьещё несколько дней пути. Однако назад было уже не вернуться. Коренга подъехалпоближе к сегванке и, держась своего всегдашнего обычая прямо идти навстречустраху, если тот грозил его одолеть, сказал ей: