– Ладно, – ответил диспетчер, – почему вы не сообщаете мнесвой телефонный номер? Я перезвоню вам попозже с выясненной информацией.

Алан вздохнул. Это было более чем общепринятой рабочейпроцедурой. Конечно, не слишком приятной, но необходимой, чтобы не вляпаться вчье-нибудь дерьмо. Парень не хотел выдавать свою информацию, неудостоверившись, что Алан – именно тот человек, каковым он назвался.

– Нет, – сказал шериф. – Я сейчас звоню из дома и сейчассередина ночи...

– Да и здесь пока солнце еще не светит, шериф Пэнборн, –лаконично ответил диспетчер.

Алан еще раз вздохнул.

– Не сомневаюсь, что вы правы, – сказал он – но также несомневаюсь, что ваша жена и дети не спят наверху, над вашей головой. Сделайтевот что, приятель, вызовите управление полиции штата Мэн в Оксфорде – я дам вамих номер – и проверьте мое имя. Они его выдадут по номеру идентификационнойкарточки в системе ЛОУЗ". Я перезвоню минут через десять или около того, иим сможем обменяться словами пароля.

– Ладно, принято, – сказал диспетчер, но без всякогоэнтузиазма. Алан догадывался, что он либо разбудил парня, либо оторвал его отпозднего телешоу, а может быть, от последнего номера «Пентхауза».

– О чем вообще идет речь? – поинтересовался диспетчер послетого как повторил сообщенный шерифом телефонный номер.

– Расследование убийства, – ответил Алан, – и еще по горячимследам. Я бы не стал звонить вам по пустякам, дружище. – Он опустил трубку.

Пэнборн сидел за столиком, снова играл с тенями,изображающими разную живность, и ждал окончания им же назначенногодесятиминутного срока. Это длилось очень долго, как ему казалось. И прошлавсего лишь половина этого срока, когда дверь в кабинет открылась и вошла Энни.На ней была ночная рубашка, и сейчас смотрелась она для него как-то призрачно;Алан чувствовал, что содрогание снова хочет поработать как следует над еготелом. Нахлынувшее чувство было похоже на то, словно он заглянул в будущее иузнал, что оно будет неприятным. Даже грязным.

«Как я себя буду ощущать, если он теперь решит занятьсямной? – вдруг ужаснулся шериф. – Мною, и Энни, и Тоби, и Тоддом? Что я будучувствовать, если буду знать, кто он... и никто не будет верить мне?»

– Алан? Что ты тут делаешь в такое позднее время?

Он улыбнулся, поднялся и поцеловал ее.

– Поджидаю наркотики, чтобы немного расслабиться, –остроумно ответил шериф.

– Нет, в самом деле – это все по делу Бомонта?

– Да. Я пытался выйти на того доктора, который, возможно,знает кое-что обо всем этом кошмаре. Я попадаю только на телефонныйавтоответчик и потому решил проверить у их шерифа, не уехали ли Притчарды налето. Тот парень, с кем я поговорил, сейчас, наверное, проверяет моюблагонадежность. – Он взглянул на жену с осторожной заботливостью. – Как ты,милая? Голова болит?

– Нет, – ответила Энни, – но я услыхала, как ты вошел. – Онаулыбнулась. – Ты самый тихий мужчина в мире, когда этого захочешь, Алан, нотебе трудно научить свой автомобиль следовать твоему примеру.

Он обнял Энни.

– Не хочешь ли чаю? – спросила она.

– О нет. Стакан молока, если несложно.

Она вышла и вернулась через минуту с молоком.

– Что из себя представляет этот Бомонт? – спросила Энни. – Якак-то видела его в городе, да и жена его заходила в магазин, когда там была ия, но я никогда с ним не разговаривала. – Магазин назывался «Вы шьете и шьете»и принадлежал женщине по имени Полли Чалмерс. Хозяйка вела дело, а Энни Пэнборнработала у нее на полставки, по четыре часа в день.

Алан подумал над вопросом.

– Мне он нравится, – наконец прозвучал ответ. – Сперва –нет, мне показалось, что он холодная рыба. Но я увидел его в тяжелые времена.Он только... какой-то отчужденный. Возможно оттого, что его литературнаяпрофессия накладывает свой отпечаток.

– Мне очень понравились обе его книги, – сказала Энни.

Он поднял брови.

– Я и не знал, что ты их читала.

– Ты никогда не спрашивал, Алан. Потом, когда случилась всяэта сенсация с его псевдонимом, я попробовала одну из тех, других книг. – Еенос поморщился от отвращения.

– Нехороши?

– Ужасны. Пугающие. Я не смогла дочитать до конца. Я быникогда не поверила, что один и тот же человек написал обе такие разные книги.

«Чуешь, куда все клонится?» – подумал Алан. Но он не долженвсе же верить в это.

– Тебе бы следовало вернуться в постель, – сказал шериф, – ато ты встанешь завтра с новым приступом мигрени.

Она покачала головой.

– Я думаю, что этот головной монстр наконец оставил меня впокое, по крайней мере, на некоторое время. – Энни бросила на него взглядиз-под опущенных ресниц. – Я все же не буду спать, пока ты не придешь... если,конечно, не совсем уж поздно.

Он обхватил ее грудь через ночную рубашку и крепко поцеловалв раскрытые губы.

– Я поднимусь сразу же, как только закончу с этим.

Она ушла, и Алан убедился, что прошло уже более десятиминут. Он снова связался с Вайомингом и с тем же сонным диспетчером.

– Я уж подумал, что вы забыли обо мне, приятель.

– Вовсе нет, – ответил Алан.

– Вы дадите свой номер в «ЛОУЗ», шериф?

– 109-44-205-МЭ.

– Я не сомневаюсь, что вы – оригинал, а не какая-то дешеваякопия, все в порядке. Жалею, что пришлось заставить вас пройти всю этутягомотину в столь поздний час, шериф Пэнборн, но вы должны меня понять.

– Все правильно. Что вы скажете мне насчет доктораПритчарда?

– О да, они с женой числятся в нашей картотеке уехавших навремя, все так, – сказал диспетчер. – Они отправились в Йеллоустонский парк, впалаточный лагерь, до конца месяца.

«Вот так, – подумал Пэнборн. – Ты понял? А ты здесь прыгаешьвокруг дурацких теней посреди ночи. Никаких перерезанных глоток. Никакихнадписей на стенах. Просто два старых туриста вспомнили молодость».

Но он почему-то не чувствовал большого облегчения. ДокторПритчард оказался трудным орешком, к которому было почти невозможно подобратьсяв ближайшие две недели, а то и больше.

– Если мне необходимо передать что-то срочное этому парню,как вы считаете, смогу ли я это проделать? – спросил Алан.