— Случайностей нет. Эх, Антон, когда-то ячитала линии реальности легко, как открытую книгу.

— Я не отказался бы от хорошего предвидения.

— Настоящее предвидение по заказу не делается.Ладно, к делу. Ты хочешь вернуть тело обратно?

— Да. Прямо здесь.

— Как хочешь. — Ольга протянула руки — моируки — и взяла меня за плечи. Ощущение было дурацкое, двойственное. Она,видимо, почувствовала то же самое, усмехнулась:

— Ну что же ты так быстро влип, Антон? У менятакие экстравагантные планы были на вечер.

— Может быть, мне надо поблагодарить Дикаря,что нарушил твои планы?

Ольга собралась, перестала улыбаться.

— Хорошо. Работаем.

Мы стали друг к другу спиной, раскинуликрестом руки. Я поймал пальцы Ольги, свои же пальцы.

— Верни мне мое, — сказала Ольга.

— Верни мне мое, — повторил я.

— Гесер, мы возвращаем твой дар.

Я вздрогнул, когда сообразил, что она назвалаподлинное имя шефа. И какое имя!

— Гесер, мы возвращаем твой дар! — резкоповторила Ольга.

— Гесер, мы возвращаем твой дар!

Ольга перешла на древний язык, речь ее быламягкой и певучей, произношение такое, будто он ей родной. Но я с больюпочувствовал, как тяжело дается ей магическое усилие, небольшое, в общем-то, науровне второй ступени силы.

Смена облика — как взвод пружины. Нашисознания держатся в чужих телах лишь благодаря энергии, затраченной БорисомИгнатьевичем Гесером. Стоит отказаться от вложенной им силы — и мы вернемся впрежний облик. Будь кто-нибудь из нас магом первого уровня, не понадобился быдаже физический контакт, все произошло бы на расстоянии.

Голос Ольги взвился: она произнесла финальнуюформулу отказа.

Мгновение ничего не происходило. Потом меняскрутило судорогой, дернуло, перед глазами все поплыло и посерело, будто япогружлся в сумрак. На миг я увидел станцию — всю, целиком, пыльные цветныевитражи, грязный пол, медленные движения людей, радуги аур, два бьющихся тела,будто распятых друг на друге.

Потом меня втолкнуло, вдавило, вжало втелесную оболочку.

— А-а-а, — прошипел я, падая на пол, в последниймиг подставляя руки.

Мышцы дергались, в ушах звенело. Обратныйпереход оказался куда менее комфортным, может быть, потому, что проводил его нешеф.

— В порядке? — вяло спросила Ольга. — Ой, нуты и сволочь.

— Что? — Я посмотрел на девушку. Ольга уже,морщась, вставала:

— Ты мог, пардон, в туалет заглянуть?

— Только с разрешения Завулона.

— Ладно, забыли. Антон, у нас еще с четвертьчаса. Рассказывай.

— Что именно?

— То, что понял. Давай. Ты не просто хотелвернуться в свое тело, ты выработал какой-то план.

Я кивнул, выпрямился, отряхнул испачканныеладони. Похлопал по коленям, отряхивая джинсы. Под мышкой жал слишком тугозатянутый ремень, поддерживающий кобуру, надо будет ослабить. Людей в метро ужебыло немного, основные потоки схлынули. Зато у оставшихся, уже не занятыхлавированием в толпе, появилось время думать: вспыхивали радуги аур, доносилисьотголоски чужих эмоций.

Насколько же урезаны способности Ольги! В еетеле мне требовалось напрячься, чтобы видеть тайный мир человеческих чувств. Ив то же время — это так просто, это совсем просто. Этим даже нельзя гордиться.

— Я не нужен Дневному Дозору, Оля. Абсолютно.Я обычный средний маг.

Она кивнула.

— Но охота направлена на меня. Сомнений уженет. Значит, я не добыча, но приманка. Как стал приманкой Егор, когда добычейбыла Света.

— Ты только сейчас это понял? — Ольга покачалаголовой. — Конечно. Ты приманка.

— Для Светланы?

Волшебница кивнула.

— Я понял только сегодня, — признался я. — Часназад, когда Света захотела противостоять Дневному Дозору, она поднялась допятого уровня силы. Разом. Начнись схватка — ее бы убили. Нами ведь тоже простоуправлять, Оля. Людей можно раскачивать в разные стороны, к Добру и Злу, Темных— ловить на их же подлости, на себялюбии, на жажде власти и славы. А нас —брать на любви. Вот тут мы беззащитны, как дети.

— Да.

— Шеф в курсе? — спросил я. — Оля?

— Да.

Она выдавливала слова, будто ей сдавило горло.Не верю! Не бывает стыда у Светлых магов, проживших тысячи лет. Они спасали миртак часто, что знают все этические отговорки назубок. Не бывает стыдно ВеликимВолшебницам, пусть даже бывшим. Их самих предавали слишком часто. Я засмеялся.

— Оля, вы поняли сразу? Как только пришелпротест от Темных? Идет охота на меня, но ее цель — заставить сорватьсяСветлану?

— Да.

— Да, да, да! И при этом вы не предупреждаетени меня, ни ее?

— Светланке надо взрослеть. Перепрыгиватьчерез ступеньки. — В глазах Ольги вспыхнул огонек. — Антон, ты мой друг. И яскажу честно. Пойми, нет сейчас времени полноценно выращивать Великую. А онанужна, нужна более, чем ты можешь себе представить. У нее хватит сил. Оназакалится, научится собирать и применять силу, а самое главное — научится еесдерживать.

— А если я погибну — это только прибавит ейволи и ненависти к Тьме?

— Да. Но ты не погибнешь, я уверена. Дозорищет Дикаря, все подняты на ноги. Мы предъявим его Темным, обвинение с тебябудет снято.

— Зато погибнет неинициированный вовремяСветлый маг. Несчастный, одинокий, затравленный, уверенный, что он в одиночкуборется с Тьмой.

— Да.

— Сегодня ты со мной во всем соглашаешься, — яговорил без всякой злости. — Ольга, а вдруг то, что вы делаете, — подлость?

— Нет, — в ее голосе не было сомнений. Значит,ставки совсем высоки.

— Сколько времени мне надо продержаться,Светлая?

Она вздрогнула.