Когда-то давно, очень давно, это была принятаяформа обращения в Дозоре. Светлый, Светлая, почему же слова утратили прежнеезначение, почему теперь они звучат так же нелепо, как обращение «джентльмены»среди грязных бомжей у пивного ларька?

— Хотя бы до утра.

— Ночь — больше не наше время. Сегодня всеТемные выйдут на улицы Москвы. И они будут в своем праве.

— Лишь до тех пор, пока мы не найдем Дикаря.Продержись.

— Ольга. — Я шагнул к ней, коснулся ладоньющеки, на миг совершенно забыв о нашей разнице в возрасте — что такое тысячи летпо сравнению с бесконечной ночью, о разнице в силах, разнице в знаниях. —Ольга, ты сама-то веришь, что я доживу до утра?

Волшебница молчала. Я кивнул. Говорить большебыло не о чем.

Интересно, интересно,

Себя потерять на рассвете.

Стучаться в прозрачные двери

И знать, что никто не ответит.

Щелкнув кнопкой, я запустил плеер в случайныйрежим. Не потому, что песня не отвечала настроению, наоборот.

Люблю ночное метро. Сам не знаю за что. Не начто смотреть, кроме как на опостылевшие рекламы и усталые, однообразныечеловеческие ауры. Гул мотора, порывы воздуха в приоткрытые окна, толчки нарельсах. Тупое ожидание своей станции. Все равно люблю.

Нас так просто ловить на нашей любви! Явздрогнул, поднялся, подошел к двери. В общем-то, я собирался проехать до концаветки. — Рижская, следующая станция — Алексеевская.

Опять молчат напряженно,

Все об одном,

Сегодня клуб прокаженных

Открывает сезон.

Пойдет.

Уже ступив на эскалатор, я почувствовалвпереди легкое дыхание силы. Пробежал взглядом по встречной ленте — и почтисразу увидел Темного.

Нет, это не был кадровый сотрудник ДневногоДозора, повадки не те. Мелкий маг, четвертого-пятого уровня, скорее дажепятого: он сильно напрягался, сканируя окружающих. Совсем еще юноша, летдвадцати с небольшим, с длинными светлыми волосами, в мятой распахнутойкурточке, лицо приятное, хоть и напряженное.

Ну как тебя угораздило войти во Тьму? Чтослучилось перед тем, как ты впервые шагнул в сумрак? Поссорился с подружкой?Разругался с родителями? Сессию в институте завалил или двойку в школе получил?Ногу в троллейбусе отдавили?

А самое страшное, что внешне ты не изменился.Может быть, даже стал лучше. Твои друзья с удивлением заметили, как весело ихорошо с тобой в компании, как везет, если начнешь дело вместе с тобой. Твоядевушка обнаружила в тебе массу скрытых прежде достоинств. Родители ненарадуются на поумневшего и посерьезневшего сына. Преподаватели в восторге отталантливого студента.

И никто не знает, какую плату ты взимаешь сокружающих. Как отзовутся твоя доброта, твои шутки, твое сочувствие.

Прикрыв глаза, я облокотился на поручень. Яустал, я слегка пьян, я ни на что не обращаю внимание, я слушаю музыку.

Взгляд Темного скользнул по мне, ушел ниже,задрожал, останавливаясь.

Не было у меня времени подготовиться, сменитьоблик, исказить ауру. Не ожидал я, все-таки, что поиск в метро уже начат.

Холодное, пронизывающее, как порыв ветра,касание. Парень сравнивал меня с эталонным образом, разосланным, наверное, всемТемным Москвы. Неумело сравнивал, забыв о защите, не замечая, как мое сознаниескользнуло по пробитой в сумраке дорожке и коснулось его мыслей.

Радость. Восторг. Ликование. Нашел. Добыча.Дадут часть силы добычи. Оценят. Повысят. Слава. Расквитаться. Не ценили!Поймут. Заплатят.

Я все-таки ждал, что хотя бы в уголке сознаниябудут и другие мысли. О том, что я враг, что я противостою Темным. Что я убивалподобных ему. Нет. Ничего. Он думал только о себе. Прежде чем молодой маготтащил неуклюжие щупальца, я выдернул свои. Так. Большими способностями он необладает, связаться с Дневным Дозором из метро не сможет. Да и не захочет. Ядля него — затравленный зверь, причем зверь неопасный, кролик, а не волк.Давай, дружок.

Я вышел из метро, скользнул в сторону от дверии поискал свою тень. Смутный силуэт заколебался над землей, и я шагнул в него.Сумрак.

Прохожие стали призрачной дымкой, машиныпоползли как черепахи, свет фонарей потемнел, стал давящим, тяжелым. Тишина,звуки сместились в глухой, едва уловимый рокот.

В общем-то я поспешил, пока еще маг подниметсявслед за мной… Но я чувствовал силу, я был накачан ею под завязку. Навернякаработа Ольги. В моем облике она вернула прежние способности и наполнила телоэнергией, не воспользовавшись ни каплей. Ей и мысли такой в голову прийти немогло, несмотря на весь искус.

«Где грань, ты поймешь сама», — сказал яСветлане. Ольга знает грань давным-давно, и куда лучше, чем я.

Я прошел вдоль стены, заглянул сквозь бетон нанаклонную шахту, на ленты эскалаторов. Темное пятно ползло вверх. Довольнорезво, маг спешил, бежал по ступенькам, но из человеческого мира пока не вышел.Экономит силы. Ну давай, давай. Я замер.

Навстречу мне скользило над землей клубящеесяоблачко, сгусток тумана, обретший подобие человеческой фигуры. Иной. БывшийИной.

Может быть, он был наш. А может быть, и нет.Темные после смерти тоже уходят куда-то. Но теперь это было просто туманное,размытое облачко, вечный странник сумерек.

— Мир тебе, павший, — сказал я. — Кто бы ты нибыл.

Колеблющийся силуэт остановился передо мной.Язык тумана выпростался из тела и потянулся ко мне. Да что ему надо? Случаи,когда сумеречные обитатели пытались общаться с живыми, по пальцам пересчитатьможно!

Рука — если это можно считать рукой — дрожала.Белесые туманные ниточки отрывались, растворялись в сумраке, сыпались на землю.

— У меня очень мало времени, — сказал я. —Падший, кто бы ты ни был в жизни. Темный или Светлый, мир тебе. Чего ты хочешьот меня?

Словно порыв ветра развеял клубы белого дыма.Призрак повернулся, вытянутая рука, — теперь я уже не сомневался, что ондействительно протягивал мне руку, — указала сквозь сумрак куда-то ксеверо-востоку. Я проследил направление: он указывал на тонкий, игольчатыйсилуэт, тлеющий в небе.

— Да, Башня, я понял! Что это значит?

Туман начал расплываться. Еще миг — и сумраквокруг стал таким же пустым, каким он обычно и бывает.