Возьми мое сердце, Девон. Забирай, даже если ты еще не со мной; держи, пользуйся, взращивай – и всегда, всегда жди меня.

* * *

Девон ворочается рядом со мной в постели, он крепко меня обнимает, как будто чувствует мое смятение. Я не могу уснуть. Не могу ему рассказать.

Украдкой, лишь бы его не разбудить, дюйм за дюймом, я снимаю с себя его руку, выскальзываю из постели, беру с ночного столика телефон и на цыпочках крадусь на кухню, на ходу набирая номер.

– Жизель? – слышу я сонный голос сестры. – Милая, уже полночь…

Я ухожу дальше, максимально увеличивая расстояние между мной и моим любимым мужчиной.

– Елена… – Меня душат слезы, смахивать их нет смысла. – Вот-вот произойдет что-то страшное.

В телефоне шуршание, я представляю, как она садится, как встает с постели.

– Что произойдет?

Я трясу головой, как будто она меня видит, впиваюсь пальцами в телефон.

– Сьюзен… д-р Бенсон… Мне дали стипендию. Я не могу сказать об этом Девону.

– О, сестренка…

Держась за подоконник в гостиной, я смотрю на залитый светом фонарей ночной Нэшвилл.

– Я уеду, и он от меня отречется. Его все бросают, Елена. Только что уехал его отец. Мать бросила его много лет назад. Ханна… ушла от него к другому. Что мне делать? – Меня бьет новая волна угрызений совести, и я сползаю на пол. – Я правильно поступаю? Ехать или остаться?

Телефон долго молчит, я слышу только ее дыхание и представляю ее задумавшейся.

– Давно тебе хочется в ЦЕРН?

– С десяти лет… – шепчу я.

– А с Девоном ты давно встречаешься?

Я выпрямляю спину.

– Это нечестно. Мне кажется, что гораздо дольше, как будто мы всю жизнь вместе. Мы знакомы несколько месяцев.

– Несколько лет против считаных недель, понимаешь, милая? По-моему, ответ очевиден. – От ее уверенности меня подмывает швырнуть телефон на пол, чтобы привести ее в чувство.

– Ничего не очевиден! – срываюсь я на крик. – Я люблю его, Елена, так люблю, что никогда не забуду, а он меня забудет, обязательно забудет, он многих забывал. Будет жить дальше, как будто меня не существовало.

– Тише, все хорошо, все хорошо, – воркует сестра. – После выходки Престона прошло всего несколько месяцев. Возможно, вы с Девоном слишком торопитесь и ты не успеваешь оценить свои подлинные чувства…

– Престон совершенно ни при чем, – цежу я, в который раз жалея, что наши с сестрой отношения оставляют желать лучшего. – Умоляю, Елена, прости, что тогда я решила, что он мне нужен. Я не соображала, что делаю; я поддалась водовороту, на самом деле я его не любила, это была не любовь…

– Умоляю тебя, Жизель… – Мне слышно, как у нее перехватывает дыхание. – Я тебя простила. Это ты сама никак себя не простишь. Он манипулировал нами обеими, использовал тебя, чтобы пронять меня, а когда у него не вышло, занялся тобой, во всем этом нет твоей вины…

– Мы утратили часть того, что у нас было! – кричу я в телефон. – Все эти месяцы мне так тебя не хватало! Мне не удавалось сосредоточиться, все, к чему я ни прикасалась, разваливалось: и учеба, и вся жизнь. – В груди так давит, что я растягиваюсь на полу и таращусь в потолок.

– Мы снова вместе, сестренка, все опять по-прежнему, – бормочет Елена. – Я не могу без тебя, ты не можешь без меня. Он попытался нас разлучить, но не вышло. Ты – моя подруга, мое зеркало, я все тебе рассказываю, моя бескорыстная младшая сестра! Родная, мне следовало с тобой поговорить и во всем разобраться, как только появился этот негодяй. Ты – неотъемлемая часть моей жизни, Жизель, и теперь наша связь укрепилась. Ты не можешь этого не видеть. Перестань себя винить, и все прояснится, твое сердце раскроется, и принять важные решения получится само по себе.

Я сжимаю пальцы свободной руки в кулак, как будто удерживаю ее слова, тру глаза, свыкаясь с этой мыслью, гоню сожаление и угрызения совести, так долго висевшие надо мной грозовой тучей. Я ошибалась и дорого платила за свои неверные решения, но я – всего лишь человек, подверженный ошибкам. Она, между прочим, тоже.

– Я тебя люблю, – шепчу я. – Да здравствует непобедимая женская банда Дейзи.

– И я тебя.

Из моего горла вырывается сдавленный хрип.

– Я позвонила тебе, чтобы получить совет. А вышло так, что мы поговорили про нас с тобой.

По ее голосу слышно, что она улыбается.

– У нас уже месяцы все хорошо; тебе просто нужно было разобраться, кто ты и чего хочешь. У тебя прекрасные варианты: преподавание, наука, писательство… Девон.

– В этот раз я хочу сделать правильный выбор. – Я в панике. Вдруг я выберу его, а он разобьет мне сердце? Он обещал, что не уйдет, но что это на самом деле значит?

– Поговори с Девоном. Раскрой свои карты.

– Мы провели вместе так мало времени! – Я не знаю, за что ухватиться, в груди зияет пустота. – Он что-то подозревает… – Я опускаю веки, вспоминая, как пытливо он смотрел на меня, пока нес в постель, как будто в душу заглядывал… – Он боится спросить, потому что знает, что я могу его обмануть.

Мы болтаем еще некоторое время. После этого я застываю перед окном и ищу ответа у горизонта. В 4598 милях отсюда находится ЦЕРН.

При первых проблесках зари я встряхиваюсь. Чувствую себя совершенно разбитой, ноют все косточки. На цыпочках возвращаюсь к спящему Девону, вглядываюсь в его лицо. Как всегда, он действует на меня гипнотически: высокий лоб, плотно сжатые скулы, могучие бицепсы с бабочками. Я улетаю от него, и, сколько бы я ни убеждала себя, что связывающая нас нить неразрывна, сердце знает правду.

Раскрой свои карты.

Обязательно раскрою, но не сегодня. Я соскальзываю в его объятия, прижимаюсь щекой к его груди, слушаю его мерное сердцебиение и наконец-то засыпаю.

– На этой неделе народ повалил. Десять процентов прибыли, спасибо началу осеннего семестра в местных колледжах, – докладывает в четверг Селена, вороша бумаги на своем письменном столе.

– Пожалуй… – Я хмуро изучаю полученную от нее таблицу и рассеянно говорю: – Тебе бы кабинет побольше.

Жизель.

Я тру себе лоб, чешу щеку. У нее прыгает настроение: то она жадно тянется ко мне, то прячется за своим ноутбуком и пропускает мои слова мимо ушей. Сегодня утром я приготовил завтрак и сам слопал почти весь бекон, а она даже не пожаловалась.

– Ты раздобыл для меня билеты на субботнюю игру? – спрашивает Селена.

– А как же!

– На места, которые я просила?

– Полоса в полсотни ярдов, с Еленой и Жизель.

– У ворот под трибунами, чтобы я видела все твои синяки?