– Очень рад, что вы поняли. Ну, и куда же вы теперьдумаете поехать?

– В Африке мы только что были.

– Совершенно верно. А почему бы вам не пожить немногона Кубе или на Багамских островах? И я бы, пожалуй, к вам присоединился, еслибы достал денег дома.

– А вы надеетесь достать?

– Нет.

– Я, пожалуй, поживу немного в Париже. Давно не бывал вбольшом городе.

– Ну, какой это город – Париж. Лондон – вот город.

– Хочу посмотреть, что делается в Париже.

– Я вам все могу рассказать, что там делается.

– Да нет, я не о том. Хочу посмотреть картины, и кое скем повидаться, и побывать на скачках – на Шестидневной и в Отейле, в Энтьене ив Ле Трамблэ. Почему бы и вам там не задержаться?

– Смотреть на скачки я не люблю. А играть – денег нет.

К чему сейчас все это вспоминать, подумал он. Барон умер,фрицы заняли Париж, а ребенок у принцессы так и не родился. Не будет его кровини в каком королевском доме, разве что когда-нибудь пойдет у него из носу кровьв Букингемском дворце, что маловероятно. Если через двадцать минут никто изслуг не явится, я сам пойду в деревню и добуду яиц и немного хлеба. Это же чертзнает что – быть голодным в собственном доме, думал он. Но уж очень я устал,идти не хочется.

Тут он услышал, что в кухне кто-то шевелится, и нажал кнопкузуммера, вделанную под крышкой большого стола, и услышал, как он дваждыпрожужжал в кухне.

Вошел младший слуга, похожий не то на молодого фавна, не тона святого Себастиана, с обычным своим вкрадчивым, хитрым и долготерпеливымвыражением лица, и спросил:

– Вы звонили?

– А ты не слышал, что ли? Где Марио?

– Пошел за почтой.

– Как там кошки?

– Очень хорошо. Ничего нового. Большой Козел подрался сЭль Гордо. Но мы уже полечили ему раны.

– Бойз вроде бы похудел.

– Слишком много бегает по ночам.

– А как Принцесса?

– Немножко было загрустила. Но теперь уже опять хорошоест.

– Трудно сейчас достать мясо?

– Мы доставали в Которро.

– Как собаки?

– Все здоровы. У Негриты опять будут щенята.

– Не могли вы подержать ее взаперти?

– Мы пробовали, да она удрала.

– Еще что случилось?

– Ничего. Как вам ездилось?

– Без происшествий.

Пока он говорил – коротко и раздраженно, как всегда с этиммальчишкой, которого он уже дважды увольнял и каждый раз принимал обратно,когда приходил его отец просить за него, – в комнату вошел Марио, старшийслуга, неся письма и газеты. Он улыбался, и темное его лицо было веселым,добрым и ласковым.

– Как съездили?

– Под конец потрепало немножко.

– Figu`rate. Воображаю. Сильный был норд. Вы ели?

– Тут нечего было есть.

– Я принес яиц, молока и хлеба. Tu[25], – обратилсяон ко второму слуге, – ступай приготовь завтрак для кабальеро. Как вамприготовить яйца?

– Как всегда.

– Los huevos como siempre[26], – сказалМарио. – Бойз вас встретил?

– Да.

– Он очень скучал в этот раз. Больше, чем всегда.

– А как остальные?

– Да ничего, только вот у Козла с Толстяком страшнаябыла драка. И Принцесса погрустила немножко. Но потом это прошло.

– Y tu`?[27]

– Я? – Он застенчиво улыбнулся, польщенный. –У меня все хорошо, благодарю вас.

– А как твое семейство?

– Все здоровы, благодарю вас. Папа уже опять работает.

– Очень рад.

– Он и сам рад. Кто-нибудь из ваших друзей ночевалздесь?

– Нет. Все поехали в город.

– Устали, наверно.

– Как не устать.

– Тут звонили разные господа. Я всех записал. Тольковот поймете ли вы. Я никогда не знаю, как писать английские имена.

– Пиши, как слышишь.

– Но я, пожалуй, и слышу не так, как вы.

– Полковник заходил?

– Нет, сэр.

– Принеси мне виски с минеральной водой, – сказалТомас Хадсон. – И, пожалуйста, молока для кошек.

– В столовую или сюда?

– Виски сюда. Молоко для кошек в столовую.

– Сию минуту, – сказал Марио. Он пошел в кухню ивернулся со стаканом виски. – Кажется, я сделал достаточно крепко, –сказал он.

Сейчас мне побриться или после завтрака, размышлял ТомасХадсон. Надо бы сейчас. Для того я и заказал виски, чтобы перетерпеть, покабуду бриться. Ладно, иди в ванную и побрейся. А, да ну его к черту, подумал он.Нет. Иди побрейся. Это полезно для морального состояния, и, кроме того, сразуже после завтрака надо будет ехать в город.

Он прихлебывал виски, пока намыливался, и после того какнамылился, и опять, когда вторично намыливался. Он три раза менял лезвия, струдом одолевая двухнедельную щетину на щеках, на шее и подбородке. Кот ходилкругом и смотрел, как он бреется, и терся о его ноги. Потом вдруг бросился вониз комнаты, и Томас Хадсон понял, что он услыхал звяканье мисочек для молока оплиточный пол столовой. Томас Хадсон не слышал ни зова, ни этого звяканья, ноБойз услыхал.

Томас Хадсон кончил бриться и, налив в правую ладоньпревосходного чистого девяностоградусного спирта, который здесь, на Кубе, стоилне дороже, чем в Штатах жалкий разбавленный спирт для растирания, смочил имлицо и прислушался к тому, как от жалящего холода успокаивается раздражениекожи после бритья.

Сахара я не ем, табака не курю, подумал он, но зато получаюудовольствие от продукции здешних винокуров.