– Ну зачем вы так, – осторожно возразилМихаил. – Почему вы думаете, что она непременно у нового кавалера ночует?Может быть, у подруги что-то случилось, и Аня должна побыть с ней. Или ещечто-нибудь…

– Да что я, дочку свою не знаю?! – рассердилсяотец. – Я по ее голосу лучше чем по писаному читаю.

Больше ничего существенного узнать у Аниного отца неудалось. Интересно, почему он так уверен, что Анна «залегла на дно» с новымкавалером? Можно подумать, у нее женихи не переводятся, стоит только одному наминутку отлучиться, так остальные стоящие в очереди тут же кидаются к ней,ломая ноги. Но странно все-таки… Куда она могла подеваться? На работепредупредила, что не выйдет, дома предупредила, что ночует в другом месте.Классическая картина попытки скрыться, не вызывая тревоги у близких. Раз всехкругом предупредила, то и искать никто не станет. Что там Лазарев говорил проголос? Он так уверен, что у Анны новый любовник и причин для беспокойства нет,потому что голос у нее был веселый, звонкий, радостный? Наверное. Чему жерадоваться, Анна Сергеевна, если вас красавец-журналист только-только бросил?

Что-то не так. Что-то происходит непонятное. Аня Лазареваисчезла прямо из-под носа, без видимых причин. И где ее искать теперь?

Давно уже Настя Каменская не проводила таких беспокойныхночей. Собственно, «давно» в данном случае означало месяца два. Мало того, чтодурацкая бутылка дурацкого алкаша-журналиста не давала ей покоя, так еще и АннаЛазарева исчезла. И всему виной ее, Анастасии, легкомыслие и доверчивость. Счего она взяла, что Лазарева не имеет к преступлениям никакого отношения?Только с того, что так или приблизительно так заявил ей ученый профессор? Тожемне, аргумент. Мало ли что ей наука скажет, всему верить, что ли? Тем болееСамойлов и не говорил о невиновности Анны, он только утверждал, что семьубийств не являются серией. Может, Лазарева и не серийная убийца, но она вполнемогла совершить одно из семи преступлений. Почему нет? А теперь очевидно, что сбывшей баскетболисткой что-то не в порядке.

Домой Настя пришла поздно и еще от лифта услышала, какнадрывается в квартире телефон. Разговаривать ни с кем не хотелось, и онарешила не торопиться. Если настойчивый абонент дождется, пока она откроет дверьи снимет грязную обувь, тогда она поднимет трубку, а коль не дождется, значит,так тому и быть. Не очень-то и хотелось. То есть, положа руку на сердце, совсемне хотелось.

Но абонент оказался настойчивым, и трубку пришлось снимать.Это была мать Насти, звонившая с традиционной вечерней проверкой.

– У тебя грустный голос, – заметила НадеждаРостиславовна. – Что-нибудь случилось?

– Просто устала, – вяло ответила Настя. –Голос обыкновенный, какой еще голос может быть после рабочего дня.

– Как ты себя чувствуешь? Спина не болит?

– Нет, все в порядке, ничего не болит.

– Что у тебя сегодня на ужин?

– Еще не знаю, я только вошла. Сейчас посмотрю, чтоесть в холодильнике.

– Доченька, ты завтра должна к нам приехать, –твердо заявила мать. – Это не дело.

– Что – не дело? – машинально повторила Настя,думавшая в этот момент совсем о другом.

– То, как ты питаешься. Приезжай завтра после работы, якуплю продуктов и наготовлю тебе еды на несколько дней. Я понимаю, у тебя нетни сил, ни времени ходить по магазинам и стоять у плиты, ты приходишь поздно иусталая. Поэтому ты должна приехать к нам и взять продукты.

– Мама…

– Ничего не хочу слушать, – отрезала мать. –Ты же не хочешь, чтобы я переехала жить к тебе, пока Алеша за границей.

Это точно, Настя этого совсем не хотела. Поэтому решилабыстро согласиться, чтобы не развивать опасную тему и не обижать НадеждуРостиславовну.

– Хорошо, мамульчик, я приеду завтра, – покорносказала она.

– Вот и славно, – тут же успокоилась мать, –я все приготовлю к твоему приходу. Борщ тебе сварить?

– Нет-нет, борщ не надо. И вообще никакого супа ненадо.

– А что ты хочешь? Отбивные?

– Ага. И папиных цыплят хочу.

– Ладно, посмотрю, что лучше. В котором часу тебязавтра ждать?

– Не знаю, мама, с моей работой это плохопрогнозируется. Не раньше девяти, я думаю.

Может, это и хорошо, что завтра она поедет к родителям. Ейнеобходимо разобраться с самой собой, со своим внезапным желанием уйти надругую работу. И лучше отчима ей советчика не найти.

После разговора с матерью Настя переоделась в теплыймахровый халат и уселась на кухне, сделав себе нечто вроде бутерброда. Она,конечно, опять забыла купить хлеб, и единственным, что ей удалось найти, былаполузасохшая горбушка, которую можно было попытаться привести в чувство припомощи духовки или микроволновой печи. Ветчины в холодильнике оказалось много,а сыра почти совсем не осталось, но если положить на печальную горбушку толстыйкусок ветчины, задекорировать сверху жалкими остатками сыра, украсить дляцветности несколькими каплями кетчупа и засунуть это неизвестное науке подобиесандвича в микроволновку, то вполне можно приглушить чувство голода.

Обычно она не испытывала необходимости в советчиках, есливопрос касался ее собственной совести. По тонким служебным вопросам онаспрашивала совета у Колобка-Гордеева или могла, например, проконсультироватьсяс генералом Заточным из Главного управления по организованной преступности. Чтокасается различных логических построений и нюансов поведения людей, то об этомлучше всего было разговаривать с мужем. У Лешки мышление совсем другое, и ончасто умеет посмотреть на задачу под совершенно иным углом зрения. А со своейсовестью Настя Каменская привыкла разбираться самостоятельно. Правда, ситуациябыла для нее все-таки необычной, ведь она за все время службы в милиции меняла местоработы только один раз, много лет назад, когда ее, никому не известнуюдевчонку-лейтенанта, «открыл» полковник Гордеев, нашел в одном из московскихрайонных управлений и забрал в свой отдел, на Петровку. Тогда ей не нужно былопринимать никаких сложных решений, потому что все случилось как в кино: онадобросовестно делала свое дело, внося в него элементы творчества и выдумки, надней смеялись, ее придумок не понимали, о ней рассказывали анекдоты, но она всеравно упрямо делала по-своему, и вдруг нашелся человек, которому как раз такаяработа и нужна была. Он пришел к ней и сказал: плюнь на все, собирай свои вещии иди ко мне, все равно здесь тебя никто не оценит, потому что твои способностии мозги здесь никому не нужны, а у меня ты будешь заниматься той самойаналитической работой, которая у тебя лучше всего получается. Разве ей нужнобыло что-то решать в этой ситуации? Ей нужно было только собрать бумаги ипередать дела. Такая удача приходит раз в жизни и, между прочим, далеко не ккаждому.