Посему при первом же упоминании имени Дмитрия ВавиловаФилиппов не раздумывая ответил:

– Он у нас давно не работает. Ничего о нем не знаю.

На какое-то мгновение Михаилу даже стало жалко этогоиспитого, всего боящегося майора. Можно, конечно, организовать давление сверху,обвинить его в незаконном сотрудничестве с коммерческими организациями идобиться того, чтобы он с перепугу начал оправдываться и рассказывать, чтоничего такого особенного он не делал, только проверки… И так далее. Но этодолго, сложно, одним словом, из пушек по воробьям стрелять. Куда прощепоставить Филипычу бутылку и подождать, пока у него язык развяжется. Кто другойна месте Филиппова задумался бы, конечно, с чего это молодой сыскарь с Петровкивдруг выпить предлагает и заговорщически улыбается, неспроста это, надо ушки намакушке держать. Кто другой – может быть, но не Филипыч, который любил водку дотакой степени, что уже относился к появлению перед собой полной рюмки безкритики. Главное – наливают, а зачем, с какой целью, с какими нехорошиминамерениями – значения не имеет.

Доценко был предельно аккуратен и, пригласив Филиппова«принять по чуть-чуть» за знакомство в ближайшем баре, разговоров о Вавиловебольше не заводил. Он был достаточно опытен, чтобы правильно выстроить беседу,и уже через полтора часа узнал, что Филиппов, выполняя чью-то просьбу, вдекабре месяце ездил в городской архив, который находится у черта на рогах всовершенно другом конце города, и если бы не друг, которому надо было помочь,то по своей воле он туда ни за что не потащился бы.

В архиве капитан Доценко довольно быстро выяснил, что майорФилиппов знакомился с уголовным делом о хулиганстве, благополучно прекращеннымследователем в связи с небольшой общественной опасностью деяния. Михаилвнимательно прочитал дело, сделал все выписки и поехал на работу.

– Анастасия Павловна, я предполагаю, что Вавилов просилсвоего бывшего коллегу Филиппова посмотреть в архиве дело о хулиганстве. Но мненепонятно, что могло его в этом деле заинтересовать. Может быть, Филиппов длякого-то другого смотрел материалы?

– Давайте по порядку, – попросила Настя. –Какого года дело?

– Девяносто пятого.

– И кто там нахулиганил?

– Трое мужчин повздорили в общественном месте, то бишьв ресторане, немножко посуды побили, друг другу морды расквасили, и официантамчуть-чуть досталось. Вызвали наряд, дебоширов задержали, они долго и мучительноизвинялись перед дирекцией ресторана, стоимость разбитого имущества немедленновозместили, вину признали, официантам оплатили медицинскую помощь. Короче, деятельноераскаяние. Особенно один из них отличился, сразу стал деньги доставать икаяться. Двое других были более сдержанными. Через три дня следователь делопрекратил. И правильно сделал. Вот фамилии и паспортные данные этих хулиганов.

Доценко положил перед Настей листок с записями.

– А вот здесь координаты следователя, который оформлялдело.

– Спасибо, – кивнула она. – Надо послатьзапросы на всех троих, выяснить, кто они такие сегодня и чем занимаются. Я хочупонять, чем они могли заинтересовать покойного Вавилова в период его якобыглубокой задумчивости. Если, конечно, это именно по их поводу он так глубокозадумывался.

– И если Филиппов брал в архиве дело для Вавилова, а непо просьбе кого-то другого, – добавил Доценко.

Да, слишком много «если». Слишком много… Но надо же счего-то начинать. Если Эдуард Денисов давал голову на отсечение, что междуубийствами Вавилова и Нурбагандова есть связь, то связь эту нужно найти. Впротивном случае все семь трупов, официально приписываемых неизвестномуманьяку, так и повиснут мертвым грузом, и никогда истинный убийца не будетпойман.

Настя уже открыла рот, чтобы задать Михаилу очереднойвопрос, когда дверь распахнулась от резкого удара. На пороге появился Мельниксобственной персоной. Лицо его было отчужденным и холодным, а сверкание светлыхглаз ничего хорошего не предвещало.

– Оба здесь, – почему-то удовлетворенноконстатировал он. – Прекрасно. По-видимому, работа по поиску и поимкесерийного убийцы завершена, и вы можете с чистой совестью отсиживаться вкабинете и распивать кофе. Поздравляю. Докладывайте.

Кровь бросилась Насте в лицо, она с ужасом почувствовала,как пылают щеки и начинают дрожать руки. К чести Доценко надо сказать, что онвладел собой куда лучше. А может быть, он просто моложе и здоровее, ивегетативные реакции у него были не такими яркими.

– Владимир Борисович, – начала она, стараясь,чтобы голос не выдал эмоций, – кроме серийного убийцы, у нас много идругих преступлений, которые требуют того, чтобы посидеть и подумать, а немчаться неведомо куда, не разбирая дороги.

– Уважаемая Анастасия Павловна, – холодно произнесМельник, – не имейте привычки путать себя со мной. Не надо объяснять мне,какими делами занимается мой отдел. И тем более не надо мне объяснять основырозыскной работы. Я задал вполне конкретный вопрос: как идет разработкаЛазаревой? И хочу получить на него такой же конкретный ответ. Итак?

– Лазарева под контролем, Доценко с нейработает, – ответила Настя, ощущая себя человеком, выпрыгнувшим свертолета и не знающим, есть у него парашют или нет. – Но я сегодня ещебольше уверена в том, что она не имеет к семи убийствам никакого отношения, ипрошу вас отменить свое распоряжение о ежедневном наблюдении за ней.

Глаза Мельника сузились и стали, кажется, еще светлей.

– Вероятно, ваша уверенность зиждется на том, что вывообще не знаете, где Лазарева и чем она занимается.

«Понятно, – подумала Настя, – парашюта у меня заспиной нет. Жаль. Придется лететь вниз самостоятельно и скорее всего свернутьшею при падении».

– Вы, Анастасия Павловна, – продолжалМельник, – взяли на себя труд ввести меня в заблуждение, иными словами –солгать мне, вашему начальнику. Более того, вы вовлекаете в это некрасивоезанятие и младшего по званию и должности, своего товарища, который должен у васучиться и брать с вас пример. Ваша Лазарева пропала, и это означает, что я былправ. Она причастна к убийствам, она виновна, и она почувствовала опасность. Авы, вместо того чтобы бить тревогу и объявлять ее в розыск, спокойно сидите и,простите за грубость, лясы точите. Вашему оптимизму можно позавидовать. Если втечение пятнадцати минут Лазарева не будет объявлена в розыск, можете положитьмне на стол рапорт об уходе. Это касается и вас, Доценко.

С этими словами он повернулся и вышел из кабинета, громкохлопнув дверью.

– Вот это да, – тихо протянул Михаил. –Откуда он узнал? Вы ему сказали?

– Нет, не говорила. А вы, Миша?

– И я не говорил. Кто же нас сдал?

– Не представляю. Скорее всего никто специально этогоне делал. Просто наш Барин чувствует внутреннее сопротивление холопов, боится,что мы за его спиной что-то делаем, и пытается нас проверять. Небось далкому-нибудь из наших конфиденциальное задание сделать установку на Лазареву, необъясняя, кто она и у кого в разработке находится, а человек добросовестнопришел к ней домой, поговорил с родителями и узнал, что она дома не ночует и наработе не появляется. Теперь радуется, поймал нас с вами на вранье и будет этимтыкать нам в нос до второго пришествия. У некоторых начальников такой приемчикпользуется большой популярностью: подловить подчиненного и потом держать егоэтим промахом в узде долго и крепко.