И теперь, сидя в своей маленькой, давно требующей ремонтакухне и медленно пережевывая горячий бутерброд, Настя думала о том, что каждаяудача рано или поздно оборачивается неудачей. Ей привалило когда-тонеобыкновенное везенье: она попала в подчинение к хорошему начальнику, который,во-первых, прекрасно знал ту работу, которую выполняли его подчиненные, ипотому мог их учить и помогать им, во-вторых, умел быть мудрым и терпимымруководителем и, в-третьих, считался с природными данными, способностями исклонностями каждого оперативника своего отдела. Он посмеивался над Настинойпатологической ленью, ругал за то, что она не занимается спортом и не заботитсяо своем здоровье, но понимал, что переделывать ее уже поздно, поэтому изагрузил ее аналитической работой на пользу всему отделу. Никогда от нее нетребовали дальних поездок, беготни, ночных дежурств и прочих вещей, в которыхот Насти было бы мало толку. Она обожала свою работу, готова была не спатьнеделями и не уходить в отпуск, если надо, но такая счастливая жизнь привела ктому, что к несчастливой жизни она оказалась не готова. У нее нет опытаприспосабливания к новому начальнику, который ей не нравится. Кроме того, этотновый начальник вовсе не намерен, как это делал Гордеев, полностью оставить заней аналитическую работу, он собирается загружать ее такими же делами, как ивсех в отделе, а аналитику рассматривает как приятный довесок, который можно инужно с нее стребовать в дополнение к основным сыщицким обязанностям.

Может ли она работать так же, как и все остальные? Да,может, эта работа неприятная, тяжелая, но вполне человеческая, и людизанимаются ею не одно столетие. Хочет ли она так работать? Нет. Нет, нет и нет.Она слишком ленива для этого. Она психологически недостаточно закалена дляинтенсивного ежедневного плавания в море ненависти, горя, отчаяния, злобы истраха. Она… да что там перечислять, не хочет она работать так, как работаютдругие. Она хочет работать так, как привыкла при Гордееве.

Как же ей поступить? Смириться с тем, что так, как раньше,уже никогда не будет, и открыть новую страницу в своей жизни, в которой все,все, все будет по-другому? Или попробовать найти такое место, где можно будетсохранить привычный стиль работы и при этом делать то, что нужно и важно длядругих и интересно ей самой. Как поступить? Бросить ребят, с которымипроработала бок о бок больше десяти лет и с которыми ее связывают не толькосовместными усилиями раскрытые преступления? Или остаться с ними, быть вернымдругом и мучиться, выполняя работу, которую раньше выполнять не приходилось.Конечно, это не означает, что Анастасия Каменская никогда не работала сосвидетелями или не выезжала на осмотр места происшествия. Еще как работала. Иочевидцев искала, и установки сама делала, и разложившиеся или расчлененныетрупы осматривала, и в разработках участвовала, и с наемными убийцами наединепо нескольку часов проводила. Она все умела и все делала, когда нужно. Но однодело, когда она приходила к Гордееву и говорила: «Виктор Алексеевич, япридумала вот такой ход… И для этого нужно, чтобы кто-нибудь сделал вот это… Асама я хочу попробовать сделать вот так…» И совсем другое дело, когда Мельникбудет ее заставлять делать то, что ОН считает нужным, а не то, что ОНАпридумала. Первый месяц совместной работы ясно показал, что к ее идеям начальникотносится более чем скептически и категорически отвергает за ней право напопытку, не говоря уж об эксперименте. Зато себя Барин считает истиной впоследней инстанции и чуть ли не дельфийским оракулом. С таким не то что непоспоришь, а и мнения своего не выскажешь, если не хочешь нарваться на скандали публичное оскорбление.

Да, муж ей в этом деле не советчик, ей нужно поговорить счеловеком, который хорошо представляет себе оперативную работу и будетпонимать, что ее беспокоит и чего она хочет. С Юркой Коротковым ей стыднообсуждать эту проблему. Она попробовала и поняла, что душевных сил не хватает.А отчим ее поймет, сам всю жизнь в милиции прослужил, четверть века напрактической работе, теперь вот кафедрой командует, будущих сыщиков обучает.

Почему-то мысль о необходимости посоветоваться с отчимомтоже казалась ей неприятной, словно она собралась нанести близким людям удариз-за угла. Может быть, ей стыдно и неловко за свое более легкое положение?Собственное жилье есть, и в этом смысле она от ГУВД не зависит. Муж – известныйученый, получающий приглашения из крупных зарубежных университетов, так что отголода их семья не умрет, если начать принимать эти приглашения не раз в год, апостоянно. Детей нет. Родители, слава богу, здоровы. Не жизнь, а одно сплошноенепрекращающееся удовольствие. Мало того, она еще пять иностранных языков знаети в качестве переводчика может зарабатывать куда больше, чем в уголовномрозыске, так что имеет возможность вообще плюнуть с высокой колокольни на серыемилицейские будни и на нового начальника, который ей, видите ли, не нравится,такая вот выискалась у нас принцесса. И при всем этом феерическом благополучииона еще бегает к папочке совета спрашивать. У нее, понимаете ли, папочка, инымисловами – мамочкин муж, есть со связями в Министерстве внутренних дел и большимжизненным опытом по части ловли преступников. Так что с родителями нашейпринцессе тоже повезло. Такая вот она у нас удачливая, хорошо образованная (а этоей с мамой повезло) и замужем за профессором-академиком (и с мужем повезло).

Она не заметила, как кончился ужасный резиново-жесткийбутерброд, потому что с изумлением прислушивалась сама к себе. Откуда этимерзкие мысли у нее в голове? Неужели кто-то из сослуживцев может так сказатьпро нее? Да нет же, она никогда не давала повода, не прибегала к помощи отчима,не пыталась решить с его помощью свои служебные проблемы. Да и проблем-то такихне было, а если что и случалось, так на это всегда был любимый начальник ВикторАлексеевич Гордеев. И разве она хоть когда-нибудь выказывала высокомерие илиснобизм в связи с тем, что, в отличие от своих коллег, знает не толькоюриспруденцию, но и математику, и иностранные языки? Нет, не было такого, невыказывала она этих чувств, просто потому, что им нет места в ее душе. Откудаже взялся этот отвратительный ехидный голосок, нашептывающий ей в ухо гадкиеслова о ней самой? Господи, что же это с ней происходит?

Почему-то отчаянно захотелось поговорить с Лешей. И, словнооткликаясь, тут же зазвенел телефон.

– Что у тебя стряслось? – спросил муж вместоприветствия.

– А… – Она растерялась и даже не сразу пришла всебя. – Как ты догадался? То есть я хотела сказать, с чего ты взял?

– Аська, врать будешь кому-нибудь другому. Так чтослучилось?

– Лешик, я расскажу, честное слово, но объясни, как тыдогадался. Я же умру от любопытства.

– Элементарно, Ватсон, – засмеялсяЧистяков. – Я только что разговаривал со своей любимой тещей, и она тебясдала со всеми потрохами, сказала, что голос у тебя усталый и вроде как быубитый. А поскольку я знаю тебя и знаю, что в разговорах с родителями тыстараешься быть бодрой и веселой и ничего эдакого им не демонстрировать, тосразу понял, что раз уж теща что-то такое услышала, значит, ты совсем развалилась.И попробуй теперь скажи, что я не прав.