— Напомни, чтобы я как-нибудь поступила с тобой также, — саркастически заметила она во время обеда в самолете.

— Ты взбешена, да, Тэн? — Он выглядел такимнесчастным с самого момента появления в Нью-Йорке, пожираемый чувством виныперед ней, жгучим беспокойством за дочерей; он слишком много и быстро говорил,словом, был не в себе в эти дни.

— Да нет, больше разочарована. Между прочим, как твоябывшая жена?

— Отлично, — он явно не хотел говорить о ней и былудивлен вопросом Таны. Это же была совсем неподходящая тема для разговора, ноТану не оставляли в покое слова матери. — Почему ты спросила?

— Просто из любопытства. — Она занялась десертом истранно холодно взглянула на него. — Ты все еще любишь ее?

— Конечно, нет. Это же нелепо. Я уже несколько лет какразлюбил ее, — он потупился расстроенно, а Тана была довольна. Мамаошиблась. Как всегда. — Ты, вероятно, не знаешь этого, Тэн, — онпобледнел, замялся, — случилось так, что я влюбился в тебя.

Он долго смотрел на нее, она же испытующе изучала его лицо.Наконец она улыбнулась ему, ничего не сказав, поцеловала его в губы, положилавилку и задремала. Ей нечего было ему сказать, и он чувствовал себя страннонеуютно. Да, это был тяжелый уик-энд для обоих.

Декабрь пролетел. У Таны было несколько мелких дел и чередаприемов, на которые они ходили вместе с Дрю. Казалось, ему ничего не стоитприлететь, чтобы провести с ней ночь или просто пообедать. Их связываливосхитительные моменты нежности, тихие ночи дома и какой-то налет трогательнойинтимности, чего Тана никогда раньше не испытывала. Теперь она поняла, как жедолго была одинока. Несколько лет назад — безумная связь с Йелом, а с тех портолько случайные отношения, которым она не придавала большого значения. Но все,что касалось Дрю, было совершенно иным. Он был таким чувствительным, такимпылким, таким внимательным к мелочам, которые для нее были исполнены смысла.Она чувствовала заботу и поддержку, жажду жизни, и они часто смеялись. По мереприближения праздников он снова был одержим желанием увидеть своих дочек. Онисобирались прилететь из Вашингтона и провести с ним Рождество, так что онотменил совместную с Таной лыжную вылазку г. Шугар Боул.

— А ты не приедешь к нам хоть ненадолго, Тэн?

Тана улыбнулась ему: она знала, что Дрю с ума сходил посвоим детям.

— Постараюсь. — Ей предстояло крупное дело, но онабыла уверена, что до суда не дойдет. — Думаю, что смогу.

— Ты уж очень постарайся. Ты могла бы приехать двадцатьшестого, и несколько дней мы провели бы в Малибу. — Он арендовал таммаленькое местечко для выходных, но ее удивило не столько место, сколько дата…Двадцать шестое… Она поняла, что Дрю хотел провести праздники наедине сдевочками. — Приедешь, Тэн?

Это прозвучало так по-детски, что Тана рассмеялась и крепкообняла его.

— Ладно, ладно, приеду. Как ты думаешь, что понравилосьбы девочкам?

— Ты, — они обменялись улыбками, он снова еепоцеловал.

Неделю он провел в Лос-Анджелесе, чтобы все подготовить дляних. Тана старалась привести в порядок все дела в офисе окружного прокурора,чтобы взять несколько свободных дней. К тому же нужно было сделать массупокупок. Она купила Дрю замшевую куртку, очень дорогой портфель, на который онзаглядывался и который ему ужасно нравился, одеколон, каким он всегдапользовался, и галстук дикой расцветки: она знала, что галстук ему понравится.Девочкам она купила прелестных кукол у Шварца, разных карандашей, блокнотов,ластиков, ручек, летние открытые туфельки, очаровательный спортивный костюм дляЭлизабет, точную копию своего, и кролика из натурального меха для младшей. Онаупаковала подарки и уложила в сумку, чтобы взять их с собой в Лос-Анджелес. Вэтом году она не возилась с рождественской елкой: не было времени, да и кому нанее смотреть. Она провела умиротворяющий рождественский вечер с Гарри и Аверили их детьми. Никогда еще Гарри так хорошо не выглядел, а Аверил казаласьсовершенно довольной, наблюдая за маленьким Гаррисоном, бегающим тут в ожиданииСанта-Клауса. Они нарезали морковки для северного оленя, положили хрустящеешоколадное печенье, большой стакан молока и наконец уложили его в постель.Сестричка его уже крепко спала, а когда заснул и он, Аверил на цыпочкахпрокралась в детскую и с нежной улыбкой оглядела их. Гарри с любовью наблюдалза женой, а Тана — за ним. Ей доставляло удовольствие видеть его таким:довольным и жизнерадостным. Все у него в жизни устроилось хорошо, хотя,конечно, это было не совсем то, к чему он когда-то стремился. Он с улыбкойвзглянул на Тану, и они поняли друг друга.

— Забавно, Тэн, не правда ли, как оборачивается жизнь…

— Да уж, — она улыбнулась ему. Они знали другдруга двенадцать лет, почти полжизни. Просто невероятно.

— Когда я впервые тебя встретил, я считал, что тывыскочишь замуж через пару лет.

— А я думала, что ты так и умрешь безнадежным идиотом…нет… — она смотрела задумчиво и влюбленно, шалопаем-алкоголиком.

Он рассмеялся:

— Ты путаешь меня с моим стариком.

— Вряд ли. — В ней все еще жило теплое чувство кГаррисону, но Гарри никогда не был в этом уверен. Как-то он кое-что заподозрил,но не смог в этом удостовериться, а отец ничем ему не помог. Так же, как иТана.

Тут Гарри как-то странно на нее посмотрел. Он никак неожидал, что она встретит Рождество с ними, тем более после одного-двух намеково Дрю. В нем жило странное ощущение, что это было очень серьезно для нее,крепнущее из-за того, что она что-то недоговаривала.

— А где твой друг, Тэн? Я думал, вы отправитесь в ШугарБоул. — Сначала она взглянула непонимающе, но, конечно же, она сразудогадалась, кого он имеет в виду, а он усмехнулся. — Послушай, не тяни котаза хвост, не изображай мне свое дерьмовое «о ком это ты?», не проведешь.

Она засмеялась:

— Ладно, ладно. Он в Лос-Анджелесе с детьми. Мыотменили Шугар Боул, потому что его дети к нему приехали. Я поеду двадцатьшестого.

— Он так много для тебя значит, да?

Она осторожно кивнула, но избегала смотреть ему в глаза:

— Да… Чего бы это ни стоило…

— А чего это стоит, Тэн?

Она вздохнула и откинулась в кресле:

— Бог знает… Все равно Гарри что-то не давало покоя, ив конце концов он решился спросить:

— А как получилось, что ты сегодня не с ним?

— Я не хотела мешать. — Но это было не правдой.

Он не приглашал ее.

— Да я уверен, что ты ему никакая не помеха. Ты ужевстречалась с его детьми?

Она отрицательно покачала головой:

— Завтра будет в первый раз.