– Не давали, – неохотно протянул король и перевел пристальный взгляд на юную спутницу демона. – Подойди, дитя. По настоянию этого безумца, до сих пор считающего себя моим другом, я готов выслушать твой рассказ. Можешь ли ты подтвердить все то, что наговорил здесь этот демон?

– Могу, – твердо взглянув в глаза короля, кивнула Эллия. – Я действительно нашла его в пещере, запечатанной кровавой печатью, сквозь которую ему не было пути наружу. И тот вид, в котором Октарис предстал передо мной, не мог быть результатом даже самой тяжелой болезни. Чтобы довести Повелителя до столь плачевного состояния, нужны долгие годы, а не короткие дни. К тому же… – Эля с сомнением оглянулась на спутника. Подбодрив девушку легким кивком, айрш Мендир сжал ее ладонь в иссохших от голода пальцах. Почувствовав себя уверенней, Эля продолжила: – Темный Бог явился в тот момент, когда Повелитель дал клятву и закрепил ее добровольно пролитой кровью, а не верить Богам… – девушка замолчала, покачав головой.

– Вот как? И что же это был за Бог? – нахмурившись, выпрямился на троне Вельзел.

– Ланион, Вельзел, – ответил за Эллию Октарис, – это был Ланион. Откуда девочке знать, как зовут моего Бога?

– Какую клятву он произнес? – не сводя горящего взгляда с насмешливо улыбающегося демона, спросил гном, вновь обращаясь к эльфийке.

– Не причинять зла никому, кроме предателей, заточивших его в темницу, – не мешкая ответила девушка.

– Мне все еще трудно признать, что это может быть правдой, – помедлив несколько томительных минут, за которые ни Октарис, ни Эля не произнесли ни звука, еле слышно выговорил Вельзел. – Откуда мне знать, что в Юоргхельме действительно самозванец?

– Ответь мне еще на один вопрос, – вскинул подбородок Повелитель Темных Земель, – когда следующий срок донесения твоего шпиона?

– Через три дня, – в серо-стальных глазах гнома промелькнула смутная догадка.

– Я готов провести их в темнице, а после того, как послание будет доставлено, представить веские доказательства, кто из нас двоих в действительности является истинным Повелителем: я или тот, кто занял мое место на троне Юоргхельма.

– Нет! – в ужасе схватившись за обжегший внезапным холодом амулет, Эля вырвалась из рук демона. – Я не могу ждать! Время… его так мало… я не могу! – задыхаясь от нахлынувшей паники, девушка оглянулась на Октариса: – Я должна попасть в Юоргхельм как можно скорее, – в широко раскрытых глазах промелькнуло столь глубокое отчаянье, что демон слегка нахмурился.

– Не понимаю, в чем причина спешки, – Повелитель, пытаясь привести Эллию в чувство, слегка встряхнул девушку.

– Я не могу рассказать, не раскрывая чужих тайн, – упрямо помотала головой Эля, – но если я вовремя не доберусь до владений Первого Советника и не вернусь назад, меня ничто не спасет от жестокой смерти.

– О чем ты? – сдвинул брови Октарис. – Ты чем-то больна? Тебе кто-то угрожает? Скажи мне, я разберусь с этим, как только мы решим все с Вельзелом.

– Я не больна, – грустно улыбнулась Эллия, справившись с нахлынувшей на нее паникой. – Всему виной я сама, но это неважно. Я не хочу умирать, не попытавшись доказать, что достойна жить.

– Кому доказать, Танайя? Ты говоришь загадками, – в голосе демона промелькнули нотки нетерпения.

– Магистрам Риондавира, – опустив голову, прошептала девушка.

– Да какое отношение они-то имеют к тебе?!

– Я совершила много ужасных поступков и должна вернуться, чтобы понести наказание, но если не появлюсь в Самарине вовремя, этот амулет, – она вытянула из-под туники висящую на тонком шнурке каплю холодного голубого цвета, – накажет меня сам. С каждым днем шнурок все больше сжимается, и будет сжиматься до тех пор, пока не задушит меня.

В оледеневшей душе демона шевельнулось странное, похожее на давно забытое ощущение тепла сочувствие, вынудив его сделать глубокий, полный удивления вздох. Слепая ярость, злость на судьбу, горькое отчаянье, безразличие… вот то, что сопровождало его последние сорок лет существования, а эта странная девочка, вопреки всему, внесла в его жизнь живое ощущение воскресшей надежды, радостное предвкушение мести и вот это… привязанность? Или выросшее на благодарности чувство ответственности за ее жизнь? Неважно. Главное, что сейчас в гулко бьющемся сердце Октариса вспыхнула мрачная решимость отплатить ей той же драгоценной монетой.

– Ты веришь мне? – цепкие ладони, легонько сжав тонкие плечи девушки, заставили ее поднять на демона полные тоски глаза.

– Нет! – выпалила Эля раньше, чем успела сдержать слетевшее с языка слово.

Недовольно поджав губы, Повелитель Темных подавил внезапно нахлынувшее раздражение от ее ответа и, коснувшись костяшками пальцев вздернутого подбородка девушки, жестко улыбнулся:

– И все же я прошу рискнуть и довериться мне. Никто не посмеет причинить тебе вреда, даже эта безделушка. Только дай мне немного времени. Три дня… Это все, чего я прошу.

– Потом ты отпустишь меня?

– Более того, если наш любезный хозяин, – он иронично склонил голову перед королем, – наконец-то поверит мне, я помогу тебе добраться до Сарринала. Не знаю, зачем тебе так рисковать ради единственного взгляда на этого предателя, но я готов помочь. В любом случае я найду способ не допустить твоей смерти.

– Я попробую поверить тебе, Октарис, – соглашаясь, прикрыла веки Эля, лишенная возможности кивнуть.

– Вот и хорошо, – удовлетворенно улыбнулся демон. Отпустив девушку, он повернулся к следящему за ними королю: – Так что, Вельзел, мне добровольно идти в темницу?

– Я распоряжусь о комнатах во дворце, которые вы сможете занять, но возле твоей двери, демон, будет дежурить охрана, – король гномов мрачно скривился. – Это юное дитя может верить тебе, но я не столь готов полагаться на твое слово, как она.

Махнув рукой одному из охранявших его воинов, Вельзел что-то коротко приказал и посмотрел на Эллию:

– Девочка, ты вольна ходить где угодно, не покидая Радужного Дворца. Эльфы не враги нам, но ты появилась здесь с демоном, а потому я не могу доверять тебе больше необходимого.

– Я понимаю.

– Кинор, Верет, проводите их, – поднявшись с трона, гном устало потер лоб растопыренной пятерней и посмотрел на Октариса. – Видят Боги, как я хочу, чтобы твой рассказ оказался правдой, – больше не проронив ни слова, он скрылся за отодвинутой одним из охранников портьерой.

Шагая вслед за Кинором по запутанным коридорам дворца, Эллия мрачно думала, что ее полная неожиданностей жизнь очередной раз за последние месяцы сделала сальто с переворотом, отделив ее от оставшихся в Риондавире друзей, нежданно-негаданно обретенного деда и любимого, мысль о котором больно резанула по уставшему бояться сердцу. Вновь оставшись в одиночестве, девушка поняла, что когда-то желанное, теперь оно тяготит ее как повисшее на шее ярмо, и, если бы не Меленталь, возвращение которого так необходимо Вечнозеленому, она готова бросить все, оставить кажущиеся сейчас неважными попытки отомстить за смерть мамы, но вернуться туда, где ее ждут… где она, вопреки прошлой жизни, обрела саму себя.