Оглядев его с ног до головы, Эля насмешливо фыркнула:

– Даже представить боюсь, что о нас подумают! Остается надеяться, что столь экзотическая внешность заставит их хотя бы выслушать нас прежде, чем махать секирами.

– Боюсь, в этом нам придется убедиться лично, – подмигнул ей Октарис, – и желательно как можно скорее. В пещере было хотя бы не так холодно.

Быстро, чтобы не так остро ощущать жалящие укусы ледяной земли, они направились по вьющейся меж скал дороге в сторону Радужной Столицы Феердена. Спустившись с плато на широкий, выложенный крупным булыжником тракт, вплотную подходящий к тяжелым мраморным вратам города, недавний узник и его спасительница ступили на широкую площадь, опоясывающую приземистое здание с решетчатыми окнами и распахнутой двустворчатой дверью, из которого, едва завидев столь странную пару, выбежали несколько вооруженных широколезвийными секирами гномов.

– А ну, стоять! – подозрительно оглядывая с ног до головы обросшего до безобразия демона и закутанную в меховые шкуры эльфийку, прикрикнул один из них. – Демонам запрещено появляться в Феердене под страхом смерти! Как ты посмел явиться в Радужный Город?!

– А эльфам тоже нельзя переступать границы горных земель? – отважно прикрывая Октариса собой, выступила вперед Эля. – Разве вы не видите, что он не представляет для вас угрозы? Мы пришли за помощью, надеясь на мудрость короля.

– Кто вы такие? – не опуская угрожающе поднятого оружия, все так же злобно спросил гном.

Мягко отстранив девушку, айрш Мендир выступил вперед:

– Я истинный Повелитель Темных Земель, обманом заточенный вероломным братом сорок с лишним лет назад в горах близ Радужной Столицы. Я ищу вашей помощи ради мира меж нашими расами.

– Мира? – издевательски захохотал воин. – О каком мире ты говоришь, если демоны в течение нескольких лет пытались правдами и неправдами захватить наши земли, а нас самих уничтожить, не щадя женщин и детей? Да если бы не искусство и бесстрашие наших воинов и не то, что магия нам не страшна, никто бы не выжил! Такой мир ты имеешь в виду?

– Так было не всегда, – твердо глядя в презрительно сощуренные глаза, ответил Октарис. – Когда-то наши народы мирно торговали, не закрывая границ. Я помню те времена, когда король Вельзел приезжал поохотиться в богатых дичью лесах Калсалы осенней порой.

– Хочешь сказать, что ты, грязный старик, и в самом деле Повелитель Юоргхельма?! Тот самый, что посылал своих воинов истреблять наших отцов и братьев?

– Ты невнимателен, – не обращая внимания на сверкнувшую в глазах гнома ненависть, холодно ответил Октарис, – мой брат занял место на Темном троне. Именно он причинил Феердену столько зла. Позвольте нам увидеть короля, и я докажу это.

– Позволить обманом проникнуть во дворец и убить Вельзела?! Никогда!

– Пожалуйста, – жалобно протянула Эля, цепляясь за руку Октариса и поджимая окончательно потерявшие чувствительность пальцы босых ног, – позвольте нам хотя бы войти внутрь, тут очень холодно.

– Добро пожаловать… – насмешливо ухмыльнулся гном. – Подождете в темнице, пока король Вельзел решит, как с вами быть.

– Что ж, я долго ждал, – с достоинством наклонил косматую голову Повелитель, – могу и еще подождать. Но девушка не сделала вам ничего плохого, вы не вправе обращаться с ней как с пленницей.

– Не хочется признавать, но в этом ты прав, старик. Не с руки нам ссориться с эльфами. Ладно, так и быть, найдем ей комнатку почище.

– И одежду. По некоторому… э-э-э… недоразумению, – Октарис с легким чувством вины посмотрел на Элю, – ей пришлось спешно прибыть из… оттуда, где она находилась, не успев одеться.

– Посмотрим, что можно сделать, только, боюсь, вся наша одежа будет ей коротка. Но я распоряжусь, – мрачно насупился воин, – а теперь шагайте.

Заперев Октариса в небольшой камере с забранным решеткой окном и тяжелой, окованной полосами металла дверью, где кроме широкой лавки с облезлой шкурой стоял только колченогий стул, гном отвел девушку в дальнюю комнатушку. Забитая различным хламом и сломанной мебелью, она определенно использовалась под стихийный склад, но в ней было тепло и сухо, а о большем Эля сейчас и не мечтала. Забравшись с ногами на чудом уцелевший топчан, она укрыла холодные как лед ноги концом своего одеяла и благодарно посмотрела на коренастого мужчину:

– Спасибо.

– Есть хочешь? – снисходительно глядя на растрепанную эльфиечку, спросил тот.

– Очень, – неловко покраснев, когда пустой желудок бурно отреагировал на мысли о горячей пище, кивнула Эллия.

– Сейчас кто-нибудь принесет. И этому твоему…

– А вы не могли бы… – она неловко замолчала, но тревога за Эрана подтолкнула ее продолжать, – не могли бы отправить весточку в Алмазный клан. Там у Галика и Бригитты остался мой друг. Он наверняка очень волнуется. Мне пришлось очень неожиданно… уехать, – Эля поежилась, – я не успела его предупредить.

– Что, так прямо и волнуется? Кто он? Еще один демон? – прищурился гном.

– Нет, он эльф, его зовут Эйраниэль.

– Ладно, сообщу твоему эльфу, что с тобой все в порядке. Как он тебе только позволяет с демонами-то якшаться, – качая головой, воин вышел из комнаты, оставив девушку в одиночестве.

Через некоторое время, разбудив задремавшую от блаженно окутавшего промерзшее тело тепла девушку, в комнатушку заглянула пожилая, приветливо улыбнувшаяся сонной гостье гнома. На маленьком разносе, удерживаемом одной крепкой рукой, стояла деревянная миска с густой похлебкой, а рядом лежала ложка и толстый ломоть хлеба, а через вторую руку были переброшены принесенные женщиной вещи. Аккуратно поставив разнос на низкий табурет с подломанной и кое-как сколоченной наспех ножкой, она сбросила на топчан ворох одежды:

– Здесь все, что мы смогли найти за столь короткое время, выбери что-нибудь, а сапожки я тебе попозже принесу. Ножка у тебя маленькая, – она с доброй усмешкой посмотрела на выглядывающую из-под одеяла ступню, – тебе обувки моей дочки должны подойти.

– Спасибо, – искренне обрадовалась Эллия.

– Да чего уж там, ешь давай, – смутилась гнома и ушла, оставив гостью наслаждаться горячей едой.

Поев и дочиста подобрав вкусную мясную похлебку последним кусочком хлеба, Эля отставила тарелку и принялась копаться в ворохе принесенной гномой одежды. С трудом подобрав подходящую по размеру шерстяную тунику, доходящую ей до середины бедра, и короткие, чуть широковатые, но теплые брюки, которые пришлось подвязать найденной в куче хлама веревочкой, Эллия с блаженным стоном натянула толстые, найденные в самом низу одежной кучи носки. Свернув остальные вещи в подобие подушки, девушка снова завернулась в одеяло и, устроившись на топчане, незаметно задремала.

…день третий – день четвертый…