Олбринг – уполномоченный представитель комиссии ООН. Мне поручено проинспектировать ваш лагерь.

Вязкий американский выговор Олбринг не оставлял вопросов, что ветер дует со стороны всемогущего и настырного Госдепа США.

Варвара с трудом подавила желание вышвырнуть даму вон вместе с ее золотым пауком и надменным видом.

– Мадам Олбринг, – Варвара сразу взяла официальный тон, – наш лагерь не нуждается в инспекции ООН, потому что работает под эгидой Красного Креста и содержится на частные средства.

– Все нуждается в инспекции ООН, – мадам Олбринг открыла папку и протянула Варваре бланк с предписанием, – вот наши полномочия. Мы должна удостовериться, что лагерь работает по своему прямому назначению, – глаза мадам Олбринг цепко прошлись по обстановке палатки, перебегая с деревянного столика на раскладную кровать, застеленную вишневым пледом. – ООН ведет подсчет беженцев и изучает их нужды. Потом мы подадим сведения в Совет Безопасности ООН, на основании чего будет вынесена резолюция для обсуждения положения международной общественностью.

«Считай до десяти», – приказала себе Варвара, опасаясь сорваться на грубость.

Она видела, что за спиной мадам Олбринг Йонатан делает ей пассы руками, призывая к спокойствию. Это вернуло ей оптимизм.

«Сейчас я вам покажу небо в алмазах», – подумала Варвара с долей злорадства, благо пробковый шлем оказался под рукой. В последнее время от жары стала болеть голова, и она старалась поменьше бывать на солнце.

– Пойдемте.

У выхода мадам Олбринг поджидали двое сопровождающих мужчин. Один держал наготове блокнот и ручку, у другого на шее висел фотоаппарат. Оба молодые, чисто выбритые, благоухающие парфюмом. Они показались Варваре на одно лицо.

Сделав приглашающий знак рукой, она зашагала рядом с мадам Олбринг, хранящей высокомерное молчание.

Помимо двух помощников сзади тащилась группа охраны из вооруженных до зубов американских пехотинцев.

Утреннее солнце пока еще качалось на макушке высокой пальмы, но где-то через час оно поднимется в зенит и устроит маленький апокалипсис, круто замешанный на жаре и почвенных испарениях.

– Нам туда, – Варвара нарочно повела ооновцев кружным путем, дугой огибая ровные ряды палаток. Проснувшиеся женщины гомонили в очереди за водой – она стекала в длинный жестяной желоб из десятка кранов, которых все равно было недостаточно. Дети возились под ногами и хватали за руки, крича свое извечное «чопи-чопи».

Выражение лица мадам Олбринг стало брезгливым. Она посмотрела на помощника с фотоаппаратом, который немедленно защелкал затвором, делая снимки с быстротой скорострельной пушки.

Африканцы не любят, когда их фотографируют, и несколько женщин уставились на фотографа с откровенной ненавистью.

– Что это с ними? – процедила сквозь зубы мадам Олбринг, стараясь держаться поближе к Варваре.

Варвара пожала плечами:

– Вы им не нравитесь.

Она заметила, что на лбу мадам Олбринг выступили капельки пота, а сопровождающие хоть и не сбавляли темп, но прежняя прыть поубавилась.

В санитарную палатку с красным крестом мадам вошла с видом мученицы, беспомощно озирая двухъярусные нары, забитые больными и ранеными. Пожилая негритянка в одежде монахини поставила на стол кувшин с водой и пошла навстречу гостям. Ее глаза отыскали Варварино лицо:

– Варя, как хорошо, что ты заглянула! Мне надо переложить больных! – Удостоив вошедших скупым кивком, она попросила: – Пожалуйста, помогите.

Ооновцы растерянно переглянулись:

– Мы?

– Именно вы. Берите носилки, не стесняйтесь, – подбодрила их Варвара.

Ей понравилась бледность, разлившаяся по щекам фотографа, и то, как передернулась мадам Олбринг.

Казалось, еще чуть-чуть, и троица инспекторов дружно рухнет в обморок. Больше они сюда не придут.

Проходя мимо, Варвара похлопала по плечу старика Аугусто, который беззубым ртом пытался шамкать краюху хлеба. По голове Аугусто ползали мухи, он не обращал на них внимания. Его губы сложились в трогательную улыбку:

– Варя, храни тебя Бог!

– И тебя храни Бог, Аугусто.

Старик вдруг замолчал и уставился на дверь, словно увидел водопад среди пустыни.

Следуя за его взглядом, Варвара обернулась. В дверях стоял человек в форме барбудос с невероятным букетом фарфоровых роз.

* * *

Охапка цветов, русская речь, серые глаза за дымчатыми стеклами солнцезащитных очков – все это казалось миражом – мороком, возникшим от больного воображения. Такое бывает в Африке, когда, увязая в песках, долго бредешь по раскаленной пустыне с единственной мыслью о глотке воды.

Чтобы проверить реальность происходящего, Варвара коснулась пальцами изогнутого лепестка, похожего на изделие искусного мастера. По пальцам скользнул прохладный шелк живого бутона.

– Сергей Дмитриевич? Я не верю своим глазам!

– Вы обещали выпить со мной чаю, – сказал Ладынин, – вот я и прилетел. – Он кивнул в сторону вертолета, около которого крутилась толпа голопузых детишек. Два человека в полувоенной форме раздавали им какие-то коробки синего цвета.

– Что там? – спросила Варвара.

– Макароны. У нашего повара оказались излишки, вот мы и решили поделиться.

Ладынин не стал говорить, что ради этих макарон пришлось гонять вертолет на склад в Лубанго и посулить тыловику выхлопотать разрешение на приезд жены. Он продолжал держать в руках цветы, и Варвара смущенно делала вид, что не понимает их предназначения.

– Это вам, – букет в руках Ладынина качнулся в ее сторону.

– Мне?

Варваре стало стыдно за свои вспыхнувшие щеки, и она спрятала лицо в цветы. Рядом оказалась мадам Олбринг. У нее явно были способности собаки-ищейки. Она встала напротив Ладынина.

– Вы советский офицер?

«В точности эсэсовка на допросе», – подумала Варвара. Она быстро шагнула в проход между нарами, перегораживая путь мадам Олбринг:

– Это мой гость.

Подобравшись, как для броска, мадам Олбринг выпалила:

– Вы говорите между собой по-русски, а в вашем лагере не должно быть советских военных.

Глаза Ладынина стали жесткими:

– Равно как и американцев, мадам. Вы ведь американка, не так ли?

– Я – представитель ООН, – с вызовом крикнула мадам Олбринг, в то время как ее сопровождающий беспрерывно жал на кнопку фотоаппарата.

– А я представитель Советского посольства, который привез в лагерь гуманитарную помощь. А с какой целью сюда явились вы?

– Мы – проверяющие!

– А мне кажется, что шпионы, которые работают на УНИТА. Ведь ни для кого в мире не секрет, что за силы поддерживают бандитов, не правда ли? – одной рукой Ладынин ловко выхватил фотоаппарат из рук фотографа. – А пока вы не докажете обратное, то пленку лучше засветить, иначе я доставлю вас в Луанду до выяснения обстоятельств.

Он говорил тихим голосом, но коротко и хлестко, не оставляя оппоненту пауз для возражения.

Варвара заметила, как шея мадам Олбринг запестрела нервными пятнами.

– Но вы… но я… – мадам Олбринг завороженно смотрела, как Ладынин достает из фотоаппарата рулончик пленки, и не могла вымолвить ни слова.

Фотограф замер на месте, а сопровождающий с блокнотом с бешеной скоростью клал строчку за строчкой. Морпехи охраны