– Конечно, – серьезно ответила Даша. – Наверное, ей тамстрашно и тоскливо. И потом, кто же продукты передаст, говорят, в тюрьмеголодают…

– Тебя совсем не пугает, что Альбину обвиняют в убийстве?

– Нет, – покачала головой Даша. – Она же моя мама. И потом,наверное, она не хотела, случайно, да? Толкнула, а он упал? Так ведь?

И она посмотрела на меня голубыми глазами, похожими наполевые цветы.

Я растерянно пробормотала:

– Знаешь, вина Альбины не доказана, в деле много непонятныхмоментов. Следователь разберется.

Даша тяжело вздохнула:

– Деньги кому достанутся?

Мне стало противно. Надо же, девочка казалась на первыйвзгляд вполне приличной, и вот, пожалуйста.

– Какая разница! – излишне резко ответила я. – Понятно одно,только не твоему папе!

– Очень даже большая разница, – твердо ответила Даша, – еслисредства окажутся у Вики, то поеду к ней и попрошу дать взятку следователю,много-много тысяч долларов, вот он маму и выпустит.

Я лишилась дара речи. Что это такое делается на моей Родине,если маленькая девочка абсолютно уверена, что все проблемы можно решить припомощи денег! Да я в ее возрасте свято верила в победу добра над злом!

– Деньги отцу теперь не нужны, – тихо продолжила Дашенька,накручивая на палец легкую, светлую прядку.

– Да? А мне показалось, что он ради звонкой монеты готов навсе! Извини, но произвел такое впечатление.

Даша взяла тоненькими пальчиками пластмассовую ложечку иаккуратно зачерпнула слегка подтаявшее мороженое.

– Бедный папа всегда хотел разбогатеть, но у него ничего невыходило. Начал торговать сигаретами – прогорел, занялся автобизнесом – такчуть не убили. А тренер копейки получает. Честно говоря, мы жили на бабушкинузарплату и на те деньги, что приносила мама, она-то очень обеспечена. Но сейчаспапа больше не нуждается…

Девочка замолчала и принялась размазывать белый шарик постенкам креманки.

– Почему? – удивилась я. – Что же изменилось?

– Знаете, где папа работает?

– Вроде бы в спортзале тренером.

– Не в зале, а в клубе “Юнион трейдз”, – пояснила Даша, –это целый комплекс: тренажеры, шейпинг, аэробика, бассейн, парикмахерская,баня… Там можно целый день провести, многие так и делают. Абонентная плата –две тысячи в месяц.

– Две тысячи чего? – глупо поинтересовалась я.

– Долларов, конечно, не деревянных же, – хихикнула девочка,– поэтому в “Юнионе” только очень богатые собираются. Элита шоу-бизнеса, всякиедети банкиров, жены магнатов. Папа говорит, они потому так цены задрали, чтобыпосторонних отсечь. Вроде клуб и не закрытый, приходите, пожалуйста, но покарману очень немногим. Папа работает в тренажерном зале, и там полгода томуназад он познакомился с Кирой Волковой. Про Волкова слышали? Павла Андреевича?Я отрицательно покачала головой:

– Нет.

– Ну как же, – удивилась Даша, – о нем часто по телевизоруговорят, – он владелец сети крупных супермаркетов “Материк еды”. Видели этимагазины?

– Конечно, в нашем районе их целых три.

– А в нашем пять, – пояснила девочка. – Он жутко богатый,покруче Никиты Соловьева будет, а Кира – единственная дочь, ей двадцать пятьлет.

– Ну и что? – тихо спросила я, заранее зная ответ.

– А то! Она в папу влюбилась, у нас дома была, и онисобрались пожениться в конце лета, уже заявление подали. Павел Андреевич отцу иработу предложил – управляющим, и квартира у них новая есть в Кунцеве. Домтакой роскошный стоит, с зеркальными стеклами. Они с Кирой там будут жить, а яс бабушкой останусь.

– Почему? Тебя не возьмут? Девочка грустно улыбнулась:

– Папа Кире про маму ничего не сказал, а я вроде как егоплемянница, дочь рано умершей сестры. Кира могла не захотеть связать своюсудьбу с мужчиной, в одиночку воспитывающим ребенка.

– Ничего себе. И ты согласилась звать папу дядей?

– Но ведь он так долго ждал этого шанса, – ответила девочка,– так мечтал о богатстве.

Она замолчала, поводила пальцем по столу и добавила:

– Конечно, обидно было, но я поняла, не эгоистка ведь.Честно говоря, думала, может, мне к маме жить уехать. Только там Никита, мужее, ну как объяснить ему, кто я такая? Вот и выходило: туда нельзя и с папойтоже не останешься… Правда, бабушка у меня очень хорошая, понимаете, она радипапы все сделает, абсолютно все. Любит его очень.

Дашенька внезапно замолчала, а я, честно говоря, не знала,как реагировать на ошеломляющие новости.

– Как вы думаете? – поинтересовался ребенок. – Может, мнетеперь все-таки переехать к маме? Никита умер, бояться нечего. Правда, Вика…Интересно, она не прогонит меня? Жаль, далеко живет.

– Вика сейчас у меня, – тихо возразила я.

– Тогда едем, – решительно заявила Даша, – давно хочу ееувидеть.

– А папа что подумает? Как объяснить, куда ты вдруг делась?

– Я занимаюсь художественной гимнастикой, – пояснилаДашенька, – на “Динамо”. Час туда, час назад, да четыре часа тренировка идет,никто не хватится. В одиннадцать вечера папа ждет меня в вестибюле метро,обычно бабушка встречает, но сейчас она в больнице, заболела немного. Довезетеменя до станции, и дело с концом.

Секунду я колебалась, не зная, как поступить, потомрешительно сказала:

– Поехали!

В метро мы сели рядышком на узкий диванчик, и я невольновздохнула.

– Вам не хочется меня к себе везти? – тут же отреагироваласверхчувствительная Даша.

– Нет, просто думаю, почему Слава не рассказал Альбинеправду про Киру, все равно же известно станет!

Дашенька положила на мою руку узенькую ледяную ладошку.

– Как-то раз мама пришла к нам, а на кухне сидит соседка,Оля Воробьева, за сахаром заглянула. Ну папа возьми и ляпни ей: “Этоучительница музыки моей дочери”.

Оле-то все равно, взяла рафинад и ушла, а мама как накинетсяна папу: “Негодяй, другую завел!”

Дашу сразу выставили в детскую, но скандал приключился такойгромкий, что девочка великолепно все услышала, даже не заходя в ванную.