На следующий день около полудня я входила в воротаонкологической клиники. Больница находилась за городом, в большом зеленомпарке, и, если не знать, что перед вами “раковый корпус”, запросто можноподумать, что находишься в санатории.

Доктор Кисин сидел в ординаторской.

– Вы ко мне? – буркнул он.

– Да.

– По какому поводу?

– Вы знакомы с Альбиной и Никитой Соловьевыми?

– Естественно, оперировал Никиту Николаевича, а… так это выиз милиции? Следователь предупреждал, что оперативник придет. Знаете его?

– Кого?

– Следователя, – пояснил Андрей Евгеньевич. – Фамилия у негоинтересная – Толстой, Достоевский, Гоголь… Нет, забыл.

– Куприн. Олег Михайлович Куприн.

– Точно, – рассмеялся доктор, – помню, что писательдевятнадцатого века. Значит, вы от него? Секунду поколебавшись, я ответила:

– Да.

И сразу испугалась, что сейчас попросят предъявитьудостоверение. Но Андрей Евгеньевич не стал проявлять бдительность, он простоспросил:

– Хотите кофейку?

– Спасибо, с удовольствием. Вместе с чашкой мне достался икусочек вафельного торта “Причуда”.

– Ну, – поинтересовался Кисин, – какие у вас вопросы?

– Их не так много, – постаралась я изо всех сил изобразитьиз себя опытного дознавателя. – Альбина обронила, будто у мужа был рак груднойжелезы. Такое возможно? Он ведь не женщина.

– Грудная, подчеркиваю, грудная, а не молочная, железа естьи у мужчин, – спокойно ответил Кисин. – Действительно, данный вид заболеваниявстречается редко, и поэтому чаще всего больные попадают к нам в запущенномсостоянии.

– Почему?

Кисин добавил в обе чашки кофе и пояснил:

– К сожалению, на первых стадиях, то есть тогда, когда ракпрактически излечим, болей нет, и человек чувствует себя вполне здоровым. Тот,кто регулярно ходит к врачу на профилактические осмотры, имеет больше шансов.Хороший специалист может увидеть угрозу в зародыше. Например, гинеколог уженщин…

– Но Никита в обязательном порядке проходил диспансеризацию!Кисин крякнул:

– Да, ему крупно не повезло. Редкий специалист осматривает умужчины грудь, для этого он должен был обратиться к онкологу, но Соловьеву итерапевт, и невропатолог, и фтизиатр, и хирург в один голос твердили: здоров. Азачем в таком случае посещать кабинет с такой страшной табличкой на двери?

Он стукнул чашкой о блюдце и сердито продолжал:

– Устал повторять: люди, рак не приговор. И вообще,смертность от него далеко не на первом месте, по статистике.

– Как это? – удивилась я.

– Очень просто. Сначала – сердечно-сосудистые заболевания,безусловный лидер среди причин смерти, потом насильственная кончина – авто – иавиакатастрофы, убийства, следом туберкулез и лишь потом – онкология. У нас вруках сейчас огромный арсенал средств от операции до гормонов. Вы даже непредполагаете, что сейчас могут сделать с опухолью – просто вырезать,уничтожить лазером, применить криохирургию, то есть, грубо говоря, заморозить!Нет, люди все равно бегут к колдунам, хилерам и экстрасенсам. Зла не хватает.Да у меня пол-этажа дур в такой стадии, что слезы из глаз! Лечились травками! Апо телевизору – Чечня, Гусинский, Гусинский, Чечня… Лучше бы рассказали опрофилактике рака: ведь из ста больных девяносто спасти можно. Да у нас женщиныс диагнозом “рак шейки матки” после надлежащего лечения детей рожают! Вот и сСоловьевым тоже. Ну зашел бы хоть разок к онкологу, проблем бы не было… НоНикита оказался в больнице в стадии вскрытой язвы. До этого месяца три ходил кдерматологу. А тот, не слишком эрудированный, зато страшно дорогой врач,прописывал ему всякие мази, только ухудшавшие состояние несчастного.

Андрей Евгеньевич сделал операцию, назначил лучевую терапию,химию… Никита послушно выполнял все указания. Он оказался идеальным пациентом.Клейну даже показалось, что судьба благосклонна к мужику, но тут у Соловьеваначался кашель, и стало понятно, что процесс идет дальше. Причем из всехвозможных вариантов Никите достался самый худший – легкие.

Правду Соловьеву не сообщили. Онкологические больные оченьчасто уверены в том, что они здоровы. Вернее, в том, что у них не рак, акакие-то другие болячки – астма, остеохондроз или камни в желчном пузыре. Помне, так все равно от чего умирать, но люди панически боятся диагноза “рак”.

Вот Кисин и навешивал Никите лапшу на уши. Врал онфилигранно, привык за долгие годы работы лгать больным из сострадания. Да, уНикиты была злокачественная опухоль, но теперь он излечился полностью. Кашель,слабость и отвратительное самочувствие – признаки астмы, которая случиласьиз-за аллергии на химиотерапию. Теперь следует вновь делать уколы, но уже отастмы…

Самое интересное, что Никита, далеко не глупый человек,поверил Кисину. Но самое потрясающее было в другом. Где-то в середине мая,после очередного обследования, доктор убедился, что Соловьев – здоров.

– Как это? – подпрыгнула на стуле я. – Не может быть!

Хирург развел руками.

– Сколько работаю – столько удивляюсь. Такие сюрпризы поройслучаются. Иной человек узнает про болезнь и полностью падает духом. Лечитьсяне ходит, под нож не ложится, а пьет горькую с утра до ночи и… выздоравливает.Другой – прямой кандидат в могилу, а живет десятилетиями. По всем анализам ужедавно покойник. Нет, глядишь, ходит и ходит. Третий, наоборот, думаешь, ерунда,а он через неделю у прозектора. Ну как тут не поверить в божий промысел?

И вот такая непонятная штука приключилась с Никитой. КогдаКисин получил результаты обследования, он глазам не поверил и, не говоряСоловьевым ничего, назначил повторное обследование. Не секрет, что влаборатории могут перепутать пробирки с кровью, а лаборантка рентген-кабинетаспособна вложить в историю болезни чужой снимок.

– Но когда и повторное обследование подтвердило: Никитанепонятным образом, но выздоровел, Кисин бросился звонить Альбине.

– Значит, вы сказали ей, что муж излечился? – пробормоталая.