— Твои дети будут играть в Небесном Дворце, вряд ли их кто-то отпустит сюда, — замечаю, справедливости ради.

— Это уж мне решать — где они будут играться! — натягивая на себя маску повелителя всех небожителей, уверенно произносит мой друг.

— Какой важный, раздувший щёки, лис! — хмыкаю, — Таким и нарисую тебя к нашей следующей встрече…

— Об этом твоём увлечении, — не очень уверенно протягивает Синь Шэнь.

— Госпожа Инь Юэ? — звучит у меня в голове голос Летописца.

— ОН ЗДЕСЬ! — громко отвечаю, глядя на застигнутого врасплох моим «предательством» лиса…

— Прошу вас, передайте ему… — начинает, было, Летописец.

— Тебя уже ждут во дворце, — сообщаю владыке, так и не дослушав старца.

Да, мне стыдно. Но я прекрасно знаю, о чём он скажет!

— А-Юэ! Ещё хоть пять минут! — просит Синь Шэнь, не желая возвращаться к слишком уж ретивой Богине-генералу его армии, решившей навести порядок во всём дворце в связи со всеми последними событиями и во славу владыке-избавителю!

— Дела ждут, о, великий владыка! — торжественно сообщаю ему и взмахом ладони отправляю лиса в небо.

Затем разворачиваюсь к супругу, «незаметно» следившему за мной с дальнего холма.

Бао Чжань мгновенно сокращает расстояние и опускается на траву рядом со мной.

— Сколько он ещё будет ходить сюда? — спрашивает, начиная основательно отряхивать моё платье, ревниво избавляя меня от запаха лиса.

— Столько, сколько ему потребуется для заживления всех ран, — спокойно отвечаю, стойко принимая «помощь» мужа.

— Он жив здоров, — подхватив меня на руки, бросает древнейший и идёт вперёд.

— Его раны — душевные. Ты знаешь об этом, — привычно-мягко напоминаю.

— Права ты: ему жену надо найти, а не к тебе ходить и к животу твоему руки тянуть, — бормочет Бао Чжань.

— Он будет общаться с нашим ребёнком. Ты ему этого не запретишь! — произношу совершенно серьёзно.

В конце концов, он друг моего детства. И я не могу отвернуться от него сейчас, когда ему так необходимо моё плечо…

— Я пересмотрю все портреты главных красавиц нашего мира. От невесты, официально навязанной Хранителем Ключей от Бессмертного Царства, он не отвертится.

— Удачи, — только и произношу, и слезаю с рук супруга, оказавшись перед абрикосовым деревом, — ты чувствуешь это?..

— Да, он уже почти здесь, — кивает Бао Чжань, напряженно глядя в искрящийся вокруг древа воздух.

— Добро пожаловать, путник, — с улыбкой приветствую нового бессмертного, появившегося перед нами несколькими мгновениями позже.

Старик в странных одеждах изумленно осматривается и направляет на меня взгляд широко раскрытых глаз:

— Я в раю? — спрашивает потрясенно.

— Ты в бессмертном царстве, — поправляю его с улыбкой.

— И… что это значит? — с искренним желанием понять, переспрашивает он.

— Что теперь у тебя начнётся новая жизнь, — срывая спелый абрикос с плодоносящего древа, вручаю его нашему гостю.

Тот недоверчиво смотрит на мой дар, но затем любопытство побеждает, и старик надкусывает мягкую плоть фрукта…

— Думаю, даже если мы не найдём ему жену во всём бессмертном царстве, владыка недолго будет ждать, — глядя на растерянного юношу с полу-съеденным абрикосом в руке, протягивает Бао Чжань.

— О чём я и говорю: нужно просто набраться терпения, — отвечаю с широкой улыбкой и подаю новому небожителю стопку чистой одежды.

— Кто я такой? — глядя на молодую кожу своих рук, ещё больше изумляется тот.

— Вот, ещё вопрос: можем ли мы взять на себя ответственность и подготовить будущую невесту… морально? — продолжает размышлять Бао Чжань, рассматривая небожителя, лишившегося своих воспоминаний о прошлой жизни, но обретшего истинное бессмертие после того, как отведал наших абрикосов.

— Хочешь воспитать для лиса идеальную жену? — смотрю на супруга с любопытством.

— А что? Пусть это будет мой дар новому владыке, — пожимает плечами Бао Чжань, — так сказать, знак большого уважения.

— Мне даже представить страшно, что там у тебя получится, — передёргиваю плечами и вновь перевожу взгляд на нового небожителя, подарив тому теплую улыбку, — сейчас я отправлю тебя в Небесный Дворец, где будет проходить твоё распределение. Ничего не бойся!

— Распределение? — переспрашивает тот.

— Мы должны понять, какие земли подходят тебе больше всего. И к чему лежит твоя душа, — отвечаю мягко, — ты сейчас почти как новорожденный — и мы должны хорошо позаботиться о тебе.

— Ладно… — всё ещё неуверенно, но уже с лёгкой надеждой на лучшее, соглашается юный небожитель.

— Юби, Цянькон! — зову своих… наших учеников.

— Наставники, — тут же прибывают на зов те.

— Проводите небожителя в Небесный Дворец, — направляю к ним нашего гостя и наблюдаю за их отлетом в небо.

— Цянькон так быстро вырастил крылья. Его скорость развития поражает, — замечает Бао Чжань.

— А Юби всё ещё ищет баланс в воздухе. Думаю, рановато мы ей дали тот артефакт, — качаю головой.

— Им лучше идти вровень, — не соглашается Бао Чжань, — да и Юби будет быстрее осваивать полученные крылья, соревнуясь с Цяньконом.

— Когда она уже сама летать научиться? — тяжело вздыхаю, когда все трое скрываются в облаках.

Феникс и крылатая лиса… смотрелись странно.

— Ей нет даже пяти ста лет. Куда ты так торопишься? — с лёгким укором смотрит на меня супруг.

— Я начала осваивать воздух в триста! — сообщаю ему.

— И чем хорошим это кончилось? — припоминает мне муж подробности моего же прошлого.

— Так, вот, от кого я заразилась этим занудством! — доходит до меня.

— Думаешь, это занудство? — хмыкает древнейший, — Ты ещё не видела моё пособие по воспитанию нашего будущего сына!

— Сожги эту рукопись! — предупреждаю его серьёзно, — Я как-то прочла, что ты там понаписал! Так уже вообще никто не мыслит, древний ты пень!

— Ты серьёзно меня пнём обозвала? — Бао Чжань, откидывает длинные черные волосы за спину, направляя на меня внимательный взгляд, полный всяческих соблазнов; вкупе с молодым лицом древнейшего и с его прекрасными глазами в обрамлении пышных ресниц… вопрос прозвучал до жути смешно.

— Да, я уже купилась на твою внешность, — отмахиваюсь, признавая своё поражение, — и даже ношу под сердцем твоё дитя! Но это не меняет дела: твоя суть — древний ворчливый пень!

— Ох, супруга, ты нарываешься, — мелодично протягивает Бао Чжань, запрокидывая свой острый подбородок.