Он почувствовал, как пальцы Армана прикоснулись к его спине,и ощутил почти неуловимую перемену, произошедшую во всем теле Армана. Впереди ичуть выше к открытой двери пробиралась какая-то рыжеволосая женщина, но вдругона обернулась и пристально посмотрела прямо на них.

Дэниел слегка вздрогнул и почувствовал разливающееся по телутепло.

– Арман, смотри! Рыжие волосы! – Совсем как ублизнецов во сне. Казалось, ее зеленые глаза буквально впились в него, когда онвоскликнул: – Арман, близнецы!

Потом ее лицо исчезло – она отвернулась и скрылась взрительном зале.

– Нет, – прошептал Арман, слегка тряхнув головой.Дэниел физически ощущал немую ярость Армана. Так бывало всегда, когда Арманчувствовал себя глубоко оскорбленным, взгляд его застыл и буквальноостекленел. – Таламаска, – произнес он с не свойственной ему слабойусмешкой.

– Таламаска… – Это слово почему-то произвеловпечатление на Дэниела и показалось ему очень красивым. Он разбил его на частии, сопоставив их с латинскими словами, понял, что оно означает. Откуда-то изхранилищ памяти всплыло: «маска животного». Так в древности называли ведьм ишаманов.

– Но что все это означает на самом деле? – спросилон.

– Это означает, что Лестат – глупец, – сказалАрман, и в его глазах на миг отразилась глубочайшая боль. – Но сейчас этоне имеет значения.

Стоя под аркой, Хайман наблюдал за въезжающей в воротаавтомобильной стоянки машиной Вампира Лестата. Хайман был практически невидим,несмотря на стильную куртку и брюки из модной джинсовой ткани, которые он снялс манекена в магазине. На самом деле ему не нужны были зеркальные очки,скрывавшие глаза. Не привлекала внимания и сияющая кожа. Потому что, куда ниглянь, всюду маски, грим и расшитые блестками, ослепительно сверкающие костюмы.

Он пробрался поближе к Лестату, можно сказать, проплыл междуизвивающимися телами подростков, окруживших машину. Наконец он увидел егосветлые волосы, а чуть позже – фиолетово-синие глаза. Лестат улыбался и посылалсвоим обожателям воздушные поцелуи. А этот дьявол чертовски обаятелен! Он самвел автомобиль, нажимая на газ и расталкивая бампером хрупких маленькихчеловечков, одновременно флиртуя, подмигивая, соблазняя, словно нога на педалине имела к нему никакого отношения.

Радостное возбуждение и сознание своего триумфа – вот какиечувства испытывал в данный момент Лестат. И даже сидящий рядом в машине егомолчаливый темноволосый спутник Луи смущенно разглядывал вопящих юнцов, словноперед ним были райские птицы, и не понимал, что происходит на самом деле.

Ни тот ни другой не знали о пробуждении царицы. Ни тот нидругой не знали о снах про близнецов. Поистине поразительное неведение! А каклегко прочитывать мысли в их молодых мозгах! Вампир Лестат, вполне успешноскрывавшийся до сегодняшней ночи, теперь явно был готов объявить войну всем икаждому и считал делом чести открыто проявлять свои мысли и намерения.

«Выследите нас! – во весь голос заявлял он своимфанатам, хотя они его и не слышали. – Убейте нас! Мы сеем зло! Мы порочны!Это только сейчас вам приятно веселиться и петь вместе с нами. Но когда вынаконец постигнете истину, дело примет серьезный оборот. И вы вспомните, что яникогда вам не лгал».

На секунду он встретился взглядом с Хайманом: «Я хочу бытьхорошим! Я бы умер во имя этого!» Но кто бы ни получил это сообщение, он неподал и виду.

Луи, терпеливый наблюдатель, находился рядом только избескорыстной и чистой любви. Эти двое лишь вчера вновь обрели друг друга, и ихвстреча стала поистине необыкновенной. Луи пойдет той дорогой, какой поведетего Лестат. Луи погибнет, если погибнет Лестат. Но их страхи и надежды на эту ночьбыли душераздирающе человеческими.

Они даже не догадывались, насколько близок страшный судцарицы, не знали, что меньше часа назад она сожгла дом общины в Сан-Франциско.Не знали, что в настоящий момент догорает знаменитый вампирский кабачок наКастрострит, а царица тем временем преследует тех, кто еще пытается спастись.

Но это означает, что многие из пьющих кровь, которыескрываются в толпе, тоже ни о чем не подозревают. Они слишком молоды, чтобыуловить предупреждения старших, услышать предсмертные вопли обреченных. Сны облизнецах лишь смутили их умы. Все они по-разному смотрели сейчас на Лестата:одни – исполненные ненависти, другие – охваченные религиозным рвением. Они либоуничтожат его, либо превратят в бога. Они даже не догадывались о том, какая опасностьих поджидает.

Но как быть с близнецами? Как истолковать сны?

Хайман следил за продвижением машины, пробивающей себе путьк служебному входу в здание. Он взглянул на россыпь звезд над головой –крошечные точки света, едва проглядывающие сквозь нависший над городом туман.Ему показалось, что он ощущает приближение своей бывшей повелительницы.

Он повернулся и начал осторожно пробираться сквозь толпу кконцертному залу. Если в такой давке он хоть на миг забудет о собственной силе,случится катастрофа. Он способен нанести рану или сломать кости, даже незаметив этого.

Хайман бросил последний взгляд на небо и вошел в здание. Слегкостью одурманив билетера, он миновал турникет и направился к ближайшейлестнице.

Зал был почти заполнен. Он задумчиво огляделся, словносмакуя ощущения этого момента, как делал это всегда. Зал не представлял собойничего особенного: полая скорлупа, вместилище звука и света – чрезвычайносовременная и непростительно уродливая.

Но смертные… Как приятно смотреть на эти сияющие здоровьемлица, крепкие, не источенные болезнями тела, ни одна кость которых не сломана.И карманы их набиты золотом.

На самом деле Хаймана потрясло душевное равновесие ирационально продуманное благополучие всего города. Да, конечно, в Европе онвидел богатства, какие ему прежде и не снились, но ничто не могло сравниться сбезупречным внешним видом этого не слишком-то большого многонаселенного городаи даже с сельскими окраинами Сан-Франциско, маленькие оштукатуренные коттеджикоторых были заполнены всевозможными предметами роскоши. Дороги наводнялиэлегантные автомобили. Бедняки получали деньги из банкоматов при помощиволшебных пластиковых карточек. Трущоб не было нигде. Несмотря на множествовысоких башен и великолепных отелей, изобилие фешенебельных особняков,окружающие город море, горы и сверкающие воды залива делали его больше похожимна спасительное убежище, место, позволяющее избавиться от страданий и уродстваостального мира.