– Вот он! И с ним Рут! – Оливия указала на небо.

Действительно, в небе вились Сумрак и крохотная Рут, шеду Лайлы, дочери Эйн Шахара, члена Совета. Рут явно была в отчаянии, нервно била крыльями, летала хаотично, то снижаясь, то вновь устремляясь в небеса. Даже я, не разделяющая ее мысли и чувства, легко могла понять: Лайла в беде. У туатов совершенно особенная связь с шеду. И уж если Сумрак передал мне такую тревогу и боль, могу представить, что происходит с Рут и Лайлой.

– Оливия, давай перенесем наш разговор, – бросила я на ходу.

– Я с тобой, – безапелляционно заявила она.

Я только скрипнула зубами, но пререкаться времени не было. Сумрак и Рут летели, указывая нам путь, а мы бежали следом. Я до сих пор сжимала в руках корзинку, она здорово мешала, но бросить ее я не могла. Кстати, Оливия свою тоже не оставила.

Я не сразу поняла, куда мы направляемся. Но когда мы свернули по тропе в противоположную от города сторону, на меня камнем обрушилось осознание: они ведут нас к утесу.

Я и так бежала на пределе возможностей, но мне кажется, после этого я начала бежать еще быстрее. Я не могла позволить этому случиться. Эреш больше не узнает такой трагедии, а Эйн Шахар не лишится дочери. Я бежала изо всех сил, а перед глазами мелькали ужасные картины моего прошлого.

Отец, раскинувший руки на полу своего кабинета, пустой, остановившийся взгляд родных глаз и пузырек от яда, валявшийся рядом с последним письмом. Я никогда не перестану корить себя за то, что ушла тогда. Но сейчас, сейчас у меня есть шанс не дать этому случиться снова.

Предостережение Сумрака прервало ход моих мыслей, и я осознала, что мы уже совсем близко. Вдалеке я могла разглядеть одинокую фигурку Лайлы, стоящую у самого края утеса. Я перешла на шаг, приложила палец к губам, намекая Оливии быть потише, и медленно, осторожно стала приближаться к девушке. Каждое мое движение было выверенным: я ступала легко, едва слышно. Уроки мастера Томириса не прошли даром. Вдруг раздался треск, в тот момент он показался мне оглушительным – это Оливия наступила на ветку. Какое-то мгновение во мне теплилась надежда, что Лайла не услышит. Но нет. Мы были очень близко.

Девушка обернулась слишком резко, неловко взмахнула руками и едва не упала. Я рванула к ней, и она закричала:

– Не подходите! Не смейте!

Но я не собиралась ее слушать и уже опустилась на колени, положив руки на траву, чтобы воззвать к стихии земли. Пусть я и не владею ею так же хорошо, как огненной, но мне хватит сил, чтобы не дать Лайле сделать шаг. Я не учла лишь одного – Лайла оказалась быстрее моего заклинания. Раскинув руки, будто крылья, она шагнула в пустоту.

– Не-е-ет! – мой крик ударился о скалы и эхом прокатился среди высоких сосен.

Совершенно не думая, что делаю, я бросилась за Лайлой.

Удар о воду. Ледяная волна накрыла меня с головой. Вода попала в нос, глаза, уши. Она была повсюду. Я успела вдохнуть немного воздуха перед погружением, но его явно было недостаточно: легкие горели, требуя нового вдоха. Я поплыла на свет, сделала усилие и вынырнула на поверхность. Принялась жадно хватать ртом воздух, но волна тут же захлестнула меня, утягивая в глубину. Я вынырнула вновь, сделала вдох, но стихия снова оказалась сильнее меня. Я все же успела заметить, что меня несет к скалам. Попыталась плыть в противоположном направлении – бесполезно. Борьба с волнами и течением отнимала очень много энергии. Я почти выбилась из сил, но продолжала твердить себе: «Я не умру здесь. Я не сдамся, буду бороться до последнего вздоха».

Вдруг на краю сознания мелькнула мысль о призыве водной стихии. Я никогда не делала этого раньше, но сейчас выбирать не приходилось.

Я потянулась к ней, открыв душу, и вода ответила мне, приняла в свои объятия, не позволяя разбиться о скалы. Она слушала меня. Это не походило на яростную борьбу и подчинение, как со стихией огня, это был равноправный союз. Вода помогала мне.

«Лайла», – пронеслось в голове, и я с облегчением заметила, что девушка еще барахталась в море. Из последних сил я вновь обратилась к воде, заставляя ее оплести Лайлу коконом, подхватить и унести прочь от острых камней. Казалось чудом, что девушка до сих пор не разбилась.

Должно быть, прошло не больше нескольких минут, но они показались мне вечностью. Поддерживая кокон, я заставляла воду нести нас к берегу. Она больше не казалась мне ледяной. Соленый пот жег глаза и катился по лицу. Заклинание отняло последние силы. Хвала Богине, мы уже у берега.

С огромным трудом я выбралась сама и вытащила Лайлу. Девушка была без сознания. Рут отчаянно летала вокруг нас, а Сумрак тихо опустился мне на плечо и потерся клювом о мою щеку. Неслыханное проявление нежности.

Магически я была полностью истощена. Во мне не осталось сил даже на простенькое заклинание, я отдала себя водной стихии без остатка. Пришлось надавливать Лайле на грудь, пытаясь механически вернуть ее к жизни. Рут издала не писк, а, скорее, крик, ужасно походивший на человеческий, и опустилась на песок рядом с Лайлой. В этом звуке было столько боли, что я похолодела. Я уже начала терять надежду, когда мои действия, наконец, возымели эффект – девушка откашлялась, прочистила легкие от воды и слабо задышала.

У меня вырвался вздох облегчения, и я обессиленно отодвинулась от Лайлы. Обхватила колени руками и тупо уставилась на волны, с грохотом бьющиеся о скалы. Кажется, это все, на что я сейчас способна. Просто сидеть и смотреть на море, едва не ставшее мне могилой.

Вдруг среди бушующих волн мелькнуло и тут же исчезло что-то белое. Я обомлела. Белое платье. Оливия! Я ведь совершенно забыла о ней. Вода трепала ее тело, но она сопротивлялась, барахталась, отчаянно пытаясь спастись. Ей оставалось недолго – я это понимала.

Богиня, ну почему она не призвала магию? «Не успела, а может, просто не смогла», – вдруг осознала я. Она прыгнула, поддавшись тому же порыву, что и я. А сейчас я сидела на мокром песке и смотрела, как Оливия тонет.

На миг я подумала: «А может, поделом ей? Никто не обвинит меня. Я истощена, сама едва спаслась, и лезть сейчас за ней – чистой воды самоубийство». Однако пока все эти мысли клубились в голове, я уже была по колено в воде. Ну не могла я сидеть и смотреть, как кто-то умирает. Даже эта чертова Оливия!

Конечно, я на многое готова ради победы, но я не убийца! «Очевидно, я самоубийца», – мелькнула последняя ироничная мысль, прежде чем я вновь вступила в неравную борьбу со стихией.

Волны играли со мной, швыряли, будто щепку, а я что есть сил сопротивлялась, пытаясь подплыть к Оливии. Казалось, я не двигалась с места. Отчаяние и страх подступали. Я осознала, что совершила глупость, бросившись в воду без магических сил. Сейчас мы обе здесь погибнем. Нет! Я сцепила зубы. Нужно бороться, бороться до конца.

Вдруг я ощутила нежность, чистую незамутненную любовь. Сумрак! Он пытался помочь мне! Конечно! Как я сама не подумала об этом?! Я мысленно произнесла формулу слияния и ощутила прилив силы. Сумрак передавал ее мне!